Семейство Амарго, не без оснований считая себя племенем истинных хищников, явилось на Игры в полном составе, и в секторе, который они занимали, клубилось неприкрытое кровожадное нетерпение. Асвад флиртовал с собственной племянницей, снисходительно и клыкасто улыбавшейся его шуткам, мечтательно сжимая рукоять экспериментального, еще не выпущенного для массового производства огнемета. Кое-кто из совсем молодых, решив скрасить ожидание, был целиком увлечен тем же, что и Гальяганте, однако удерживая зверское и мрачное выражение лица, что, несомненно, добавляло происходящему некоторой стильной ритуалистичности. Старшие сёстры Шилат – те, что близняшки – неприкрыто ласкали друг друга, балансируя ровно на той грани, где начинается порнографическая пошлость; лорд Амарго стоял чуть в отдалении, подпирая сухим жилистым плечом стену, и рассеянно перебирал пальцами по резной кости приклада очень старомодного ружья, которое, несомненно, таило в себе множество сюрпризов – большинство присутствующих решило, что с ним встречаться в эту Игру не стоит.
Сама Шилат методично протирала мягкой тряпицей оптику на своей штурмовой винтовке, время от времени рассеянно поглядывая в зал – все высокородные явно скучали по тейнду, и от ожидания воздух в зале чуть подрагивал, время от времени на одну тринадцатую секунды показывая всю тысячу дверей, ведущих в лабиринт, тем, кто умел видеть.
Раз, два, три, четыре, пять…
Лорд Амарго с ленцой развернулся, на мгновение превратившись в вспышку чёрного света – если так вообще можно говорить, но никакими другими словами происходящее описать нельзя! – и неуловимым, обманчиво слабым движением ударил одного из самых младших правнуков, попробовавшего кокаин раньше бритвы, прикладом в висок.
Потом исчез.
Шилат поднялась, и, невидимая – воздух со всеми заполнявшими его высокородными существами, из скуки иногда имевшими две руки, две ноги, глаза, голову и подобие присущего другим эльфам сознания, стал вязким, и те болтались в нём, как в густеющем желе, - подошла к одной из тысячи дверей, тринадцатой, если считать слева от алтаря, и шагнула в неё; мир начал сочиться темнотой до тех пор, пока не исчез последний фотон света, падавшего от ритуальных свечей.
В ухо с опозданием ввинтился звук визжащей сирены.

Сначала Шилат подумала, что попала в чей-то камин. Но он был слишком велик для того, чтоб она могла в нём поместиться даже со своим позорным ростом; к тому же, зола тут слишком уж давно остыла. Но не всё, что выглядело безопасно, здесь являлось таковым: присев, эльфа раздула ноздри, принюхиваясь, потом уцепилась в подкопченную балку, перекинув ремень винтовки через спину, и, раскачавшись, перебросила себя через груду пепла, в которой что-то разочарованно шевельнулось.
Её глаза бледно светились золотым и алым, будто догорающее дерево – быть полностью невидимой тоже не входило в планы фаты Амарго, потому что иначе какое в Игре веселье? Прислонившись щекой к слабо пахнущему маслом прикладу, она выглянула за угол крупной кладки (вероятно, это был один из блоков старинных развалин), и промурлыкала под нос:
- Кто не спрятался, я не виновата!

[indent] Однозначно что-то есть в этих семейных праздниках!!! - Эту мысль Камил высказал уже вслух, восстанавливая дыхание после взрыва.  Приглашение полностью себя оправдало, несмотря на то что дражайший братец проредил семейную грядку - и был таков, покинув центральные зал. Откровенно говоря так поступило большинство благоразумных… ну ладно, хоть сколько-нибудь разумных и обладающих инстинктом самосохранения эльфов. Это было здравое решение добавляющее в фактор риска немного больше выбора, позволявшее отдаться на волю судьбы, а не свинца, стали и магии. А тем кто, что тут уж греха таить, хотел просто пережить ночь уповая на волю Триединой давал хоть какой-то но шанс.
Небольшой.  Но даже у Триединой, как ни крути женщины, бывали свои любимчики.
Камил же больше доверял свинцу, стали и магии.
            Остались в  зале те кто успел откушать веществ и алкоголя до потери страха, особо кровожадная молодежь еще не осознавшая всех “прелестей” подобной сечи и парочка упоротых седых стариков верящих в то, что именно в этом кровавом безумии заключалась суть мероприятия. Камил не был уверен к кому из описанных категорий себя отнести. Решив что дурь у него своя, добавлять в стакан нужды не было, а к “винтажным газогенераторам” он принадлежать напрочь отказывался, пришлось счесть себя кровожадной молодежью.
Следующие десять минут слились в сплошную смазанную полосу боя, когда сложно установить события шаг за шагом. Камил, отсиделся первую сшибку, когда магия пополам с килограммами свинца разнесла большую часть интерьера, разбросав кишки особо невезучих по люстрам и картинам. После чего высунулся и вступил в полемику такими же “хитрецами” решившими безнаказанно пустить стрельбой кровь тем кто сцепился в центре зала.  Он уже отстрелял две трети магазина, когда неизвестный маг в общей свалке решил блеснуть познаниями. Рвануло и полыхнуло. Камил, поминая молодость, кувыркнулся в сторону не дожидаясь пока его похоронит под щепой стойки и рухнувшей внутренней стеной. Стекла брызнули шрапнелью, были перехвачены золотистым “щитом” и перенаправлены обратно к виновнику пламенного приключения. К удивлению Камила тот не обеспокоился даже проверить, не уцелел ли кто после его удара, и получил цельный витраж в почки. Вокруг эльфа все горело, но вот это как раз беспокоило Амарго менее всего. Пользуясь огненным прикрытием он прорвался к центру зала сокращая дистанцию с финалистами. На ходу Камил зачерпнул цепляя полную горсть щедрот с горящей кучи щепок.
Бросить горсть горящих углей в глаза, уколоть, увернуться от удара с фланга и сбить удар меча в сторону. Их осталось десятеро, и с сожалением Амарго вынужден был констатировать что он единственный из своей семьи остался на ногах в этом зале. Вспышка света и магии, заставила снова уходить по кругу, выпад, снова выпад. Где-то сзади, среди звона стали донесся истошный крик. Восемь. Он отстает.
        Попытаться увернуться от мертвой руки хватающей  за ботинок, упасть, возблагодарить Рогатого наблюдая как тяжеленный топор просвистел ровнехонько там где был его затылок секундой до этого. Перекатится, выстрелить - Шесть. Снова перекатится уходя от влажно шлепающих по телам пуль их пистолета, пока у стрелка не кончились патроны. Бедолагу добили в спину.
Когда он оказался на ногах их было уже трое. Он сам, молодая Инно Гильяганте, восходящая звездочка утреннего шоу и какой-то старик, лет за двести, кажется, из “политических”.  Оба были предельно опасными противниками, и у обоих были одноручные мечи - изящный эсток и короткая, хищная фальката. Фальката была особенно хороша, радуя изяществом обратной заточки "серпа". Возможно стоило чаще вылезать из берлоги и познакомится?
Так или иначе все решалось в ближайшие секунды. Камил с заученной легкостью повел назад затвор. Время казалось устав бежать, стало ленивым и медленным. Его противники, сделали ошибку, потратив драгоценную секунду на то чтобы переглянуться, перед тем как напасть вдвоем. Ладонь успела дослать патрон вперед, взводя оружие. Впрочем тренированные пальцы успели бы сделать это и за меньше, в “безумной минуте” он выбивал тридцать шесть очков.
Амарго отступил назад и вправо, разрывая дистанцию с Инно вооруженной смертельно опасным, но коротким клинком. Старик тут же сделал выпад, пользуясь длинной эстока и едва не поставив точку.  Продолжая отступать Камил отвел удар в сторону ложем и контратаковал колющим в лицо. Противник, будучи опытным фехтовальщиком отступил ровно настолько чтобы двадцатидюймовый штык не достал до лица на волос, и молниеносно переходя в смертельную для оппонента контратаку ... Но в тот же миг в лицо прогрохотал выстрел. “Триста Третий Авалонский” выбил начисто череп вместе с содержимым, доказывая что не стоило забывать о научно техническом прогрессе.  “А еще не хотели допускать огнестрел…”, подумал Камил с облегчением. Он в последний момент узнал этого старика из “левых”,  еще более опытного фехтовальщика чем он сам. Что ж, похоже что волей  Рогатого последний проект социального обеспечения Вавилону не слишком нужен.
                              Из-за тела, пользуясь тем что падающий труп прикрыло её как щитом, змейкой выскользнула Гильяганте сокращая дистанцию до взмаха коротким клинком. Камил с трудом блокировал град быстрых и не по девичьи тяжелых ударов, которые он вынужден был принимать в ложе винтовки. Эльф попробовал контратаковать прикладом в сторону головы, промахнулся и получил ощутимое напоминание в ребра, о том что Махайра может и в колющее. Но сумел таки перекатом уйти в сторону разрывая дистанцию и подсекая девушке икру, высаживая на колено. Та в ярости швырнула в него меч. Не ожидавший такой подлянки  Амарго успел уйти от атаки, но не до конца. Фальката скользнула вдоль черепа и уронила на землю уже его самого. Секунды три шло неравное соревнование что произойдет раньше, фата доползет до ближайшего оружия, или Камил, чьи глаза заливало кровью, придет в себя и возьмется за свою винтовку. Со счастливым криком Инно, вытянувшись как струна, схватилась за валявшийся рядом пистолет, перекатилась и с сияющими глазами щелкнула им Камилу в лицо. Магазин был пуст.
У Рогатого тоже были свои любимчики.
Эльф, все еще качаясь после молодецкого прилета, отер кровь с лица, наслаждаясь тем как триумф в прекрасных серебряных глазах переходит в удивление, а из него в ужас. После чего ударом кулака отправил фату спать, тем самым выказывая комплимент её усилиям. На следующем Тейнде повторим, красавица? Очко все же за тобой.
Далеко не все из тел оставшихся на полу были мертвы. Эльфы были крепим народцем, иначе за их выходки длинноухих давно бы свели со свету. И ранение, по своему, тоже было способом принести жертву крови и остаться в живых. Камил остановил заклинанием собственную и подождал пока уймется пульсирующая боль в висках. Похоже что вызов, дань которую он обещал, ему удалось пережить. Или Рогатый бережет его для чего-то более интересного? Был только один способ узнать.
Перевязав раны заимствованным с ближайшего тела шелковым платком - редкий случай, с того не пришлось стряхивать ни яд, ни кокаин!- он привел себя в относительный порядок. Проверил винтовку. Современная реплика старой, даже старше чем он сам, схемы чувствовала себя на отлично. Современная сталь делала её просто не убиваемой. Камил вогнал туда новую обойму и снова взвел. Настало время идти дальше. Золотистые шарики пыли из “цитринов” построились вокруг него в полусферу и эльф шагнул из зала.
Он приземлился на мерзлую траву осеннего поля, тут же припав и замерев, стараясь вычислить вероятного врага. Что тот появится, Камил даже не сомневался.

[indent] Золотая сфера из пыли немедленно перестроилась формируя едва видимую глазу решетку и приходя в движение. Близкая к атомарной толщина узлов и “нитей” крошила сунувшуюся было сеть в безвредную, ничем не связанную нарезку, пока Камил присмотрелся к тому чем теперь стало поле.
Да. Похоже что Рогатый протащил его через зал не спроста. Вот и познакомились.
Ответил эльф в привычной своей манере “минимум усилий - максимум последствий”. Благо разламывать эту “систему защиты Армеро”, по крайней мере не требовалось тихо. Поле держалась на вставленных в ритуал элементах микросхем, они же и были его уязвимостью,  даже не требовали прибегать к высшей магии. Эльф с легкостью притянул плетение и призвав пламя с хирургической точностью разбросал пляшущих огненных “саламандр” на ключевые элементы структуры, испаряя тонкие проводники. Оставив огонь там, пожирать регенерирующиеся структуры чужого заклинания, питаться и расти, Камил выпрямился во весь рост и медленно, чтобы не разрушить хрупкие, кажущиеся призрачными в такой момент структуры собственного тела воззвал к Рогатому, осторожно зачерпывая силу для предстоящего боя, отдаваясь на волю мутного, темного потока.
“Приятный вечер, фата Армеро, я польщен…” Прошелестели тени от деревьев, травы и поля. “... но как мне кажется стоит сделать праздник немного более … близким?” Голос звучал чуждо, словно хор, но в нем явственно проскальзывала нотка радостного азарта.   
Золотистая решетка распалась в пыль, а фигура эльфа смазалась и молниеносно переместилась, разбилась на мутные тени, отблески гуманоидной фигуры отдающие хаосом и неопределенностью. Те стремительно и бесшумно устремились вперед, заходя почти зеркально с нескольких сторон и  явно метя в горло стоявшей Белой отражением штыка.