Первой дурной приметой стали термиты.
Сначала появились следы. Они тонкой цепочкой вели от центрального входа гигантского муравейника, называемого резиденцией Фарелли, в лабиринт внутренних коридоров, ныряли в анфиладу крытых арок, исчезали на тридцать футов и появлялись заново на следующем ярусе, упираясь в глухую стену. Первой их заметила служанка, проводившая очищающий ритуал и споткнувшаяся ритуальным клинком об одну из цепочек. Поначалу этому не придали значения: в столь старом, напитанном сотнями и тысячами отражений эльфов особняке время от времени происходили разные казусы, а дело уже шло к середине зимы, все золотые Фарелли поблёкли, выцвели, стали уставшими и раздражительными, и были целиком заняты подготовкой к Йолю – кто во что горазд. Сами термиты появлялись ближе к утру, в час быка, когда эльфы уже засыпали, а Вавилон ещё не проснулся, безмолвной вереницей они появлялись из снега и растворялись в стене, и эльфы увидели их только однажды, но были слишком пьяны для того, чтоб разобраться в природе явления, а наутро всем бывало не до того.
Потом появились мотыльки. Они слабо напоминали «мёртвых голов», бражников и других крупных ночных бабочек, скорее, были ближайшими родичами обыкновенной кухонной моли, и заполонили коридоры в таких количествах, будто где-то протухло две тонны зерна. Камергер оперативно вызвал дезинсекторов, но пока выяснялось, отчего случилась накладка – бригада как раз обрабатывала благовониями и молитвами здание Сената и потому не могла прибыть сей же час – мотыльки пропали так же неожиданно, как и появились. Эльфы вздохнули с облегчением и тут же забыли про инцидент.

Рано утром двадцатого декабря, за два дня до начала йольской недели, Маха Фарелли вышла из дома для того, чтоб поговорить с ближайшим менгиром, для чего спустилась в средний город. Кромлех, засыпанный бутылками из-под джин-тоника, ночью просыпало свежим снегом, а сам монолит молчал на высокой звенящей ноте, что означало, что йоль, так же как до того самайн, будет белым.
Пребывая в состоянии глубокой задумчивости, фата сделала круг по ещё спящему, залитому поздним предрассветным сумраком и электрическими огнями городу, и вернулась домой пешком, остановившись на пороге для того, чтоб стряхнуть с почти побелевших на зиму волос снег.
И вдруг разглядела под ботинками, кроме слипшихся, мгновенно начавших таять, комков, несколько червей.
Сначала леди Маха решила, что это она подцепила где-то в городе эту заразу, торопливо расчесалась и внимательно осмотрела полушубок из меха полярной лисы и совиных перьев, но ничего не нашла. Отгадка отыскалась спустя четверть часа – только тогда эльфе пришло в голову посмотреть на потолок, и тогда, как по заказу, ей под ноги свалился ещё один червь.
Это были не опарыши. Следовало бы ожидать, учитывая количество жертвоприношений, именно их – но как сказал спешно вырванный из сонных объятий жены специалист, черви были древесными. Правда, откуда они взялись в этом особняке, он ответить не смог – упомянул только, что питаются те исключительно живой древесиной, так что старинные балки высоких потолков их не волнуют; с чем и отбыл обратно домой, досматривать свои научные сны.
Поиски на втором и третьем ярусах тоже ничего не дали.
Леди Маха, которой уже не хотелось спать, немного поразмышляла и над белым звоном кромлеха, и над мотыльками, и над термитами, и решила совершить один звонок: для того, чтоб разобраться с этой проблемой – раз и навсегда, и ещё до йоля. Правда, на том конце, скорее всего, были ей не рады, но леди Маху такие вещи останавливали достаточно редко.
- Леди Армеро, - сказала она, и трубка изогнулась в её руках, будто потягивающаяся кошка, - рада слышать ваш голос. Вы хорошо спали? Только не отключайтесь, моё сердце этого не выдержит… Тут есть работа. По вашей части. Я уверена, никаких шуток, что дело серьезное. Мне кажется, что в моем доме кто-то умирает. Но мне не дают его разыскать.

По правде, Маха рассчитывала, что леди Армеро ещё не ложилось, и теперь, глядя на это чудесное утреннее видение, даже мимолётно преисполнилась жалости: Варду так и хотелось обнять, потрепать по наспех расчесанным волосам, и жестоко помучить - от умиления. Белыми змеями вившиеся вокруг неё младшие фаты, напротив, вызывали раздражение, которое леди Маха, разумеется, прямо выражать не стала, но ясно дала о нём понять, жестом фокусника выхватив прямо из воздуха три лаковых карамельных козлика на палочке – красного, желтого и салатового – и вручив каждой из трёх сестёр прямо в предназначенное для этого отверстие.
- Благодарю, - после этого эльфа лучезарно улыбнулась хозяйке, - я уже давно на ногах. Встала ещё до рассвета! Вся эта предйольская суета, общение с избирателями, благотворительность, визиты в дома скорби! Девчушки из трудового приюта сделали для вавилонян очаровательнейшие дверные венки, пришлось купить их по повышенной цене, целые два доллара за пачку, но видели бы вы счастливые лица этих чумазых малюток!
Не прекращая журчать, как ручеёк, Маха постепенно приближалась к сонной Варде, как к задремавшей кобре, обуреваемая примерно тем же оттенком азарта – яд, конечно, та под кожу не загонит, во всяком случае при свидетелях, да и не покусает (к сожалению), но вот отговориться неотложными делами, посоветовать обратиться в детективное агентство или национальную гвардию вполне способна, а это куда хуже змеиного выпада, потому что фате Фарелли сегодня требовалась не гвардия или детективы, а высококлассный специалист по разгадыванию магических загадок, притом – самый лучший. И другого, кроме неудачно отказавшей ей светлой фаты, под рукой нет и не будет.
Не двуличного же хакера нанимать на работу, право слово.
Суть проблемы, конечно, крылась вовсе не в несчастных сиротках, но беседовать о столь интимных делах, как здоровье членов её семьи – притом, до сих пор неизвестно, кого именно! – леди Маха не желала даже при столь приближенных Варде лицах, а заклеивать им карамелью ещё и уши считала напрасной растратой сахара. Потому тот факт, что фата Армеро спала с открытыми глазами, необычайно удачно развязывал ей руки – можно было (временно) избежать неловких взглядов, пощечин, отказа при попытке взять пресветлую леди под локоть и повести – сквозь пепельно-розовый городской рассвет, полный огней, падавшего снега и предпраздничной суеты, пахнущей горелой плотью, корицей и едким дымом костров, горевших на каждой мало-мальски крупной площади – прямиком в золотую пирамиду, состоявшую из тысячи ярусов, украшенных скарабеями и каменными сфинксами, к себе домой.
Фата Варда не ходила ни к кому в гости, потому Маха была очень вежлива, остановившись на пороге, и её грудное щебетание, не меняя интонации, радикально поменяло смысл:
- …понятия не имею, с кем это случилось, и он от нас всех совершенно определенно прячется. Что-то ломается внутри этого дома, долго, с болью, и как-то слишком странно – если бы мы были в родстве с Эдери, можно было бы ждать нашествия тутовников и короедов… Я бы еще поняла, если бы на дом внезапно налетели гарпии и разодрали кого-то на мелкие куски, но это… не здесь, увольте. Может, это месть за… ну, вы помните, мою невинную шутку с бедняжкой Раньери, да хранит его прах наша Мать. Я чую что-то не то, настолько не то, что даже не могу справиться с этой головоломкой сама.

- Мне кажется, до вас на них никто никогда не пробовал сидеть, - озадаченно почесав бровь, призналась Маха, которой температурные капризы собственного жилища сейчас были более чем безразличны, и перед тем, как подняться, сердито прикрикнула, опустив лицо к собственному отражению: - Эй, там! Потеплее с высокородными!
И, снова повернувшись к Варде, предложила:
- Я могу предложить вам теплый плед из единорожьего пуха, собранного детьми в полнолуние. Либо же, вправду, можем пробежаться – полы скользкие, но тем интереснее. Я давно ни на кого не охотилась… даже если это будет падаль, у каждой падали есть исток… ваше заклинание поспеет?
Варда грустно поморщилась и развела руками:
- Не тот случай, когда можно устроить охоту, нам придется идти, и я даже не знаю, долго ли, и куда заведет. Очень... сложно.
То, что снаружи выглядело, как движущаяся к цели струйка газировки, и в самом деле имело в основе сложное плетение, проникающее сейчас в охранную систему, заигрывающее с семейными чарами и даже обращающееся к удаленным оракулам серверов Армеро, и держать это было не то, чтобы тяжело, но достаточно неприятно, словно горку выскальзывающих медуз. Варда бесцеремонно взяла под локоть леди Маху и направилась дальше, в темноту, гулкие золотые залы и коридоры каменных блоков.
- Подозреваю, дальше не будет проще. Я вижу, кто-то отводит глаза, но в эту игру можно играть вдвоем - а вот если там заранее выстроенная защита, то мы в нее упремся... но на всякий случай имеет смысл быть готовыми ко всему.
- То есть, мне приказать, чтоб принесли еще еды, энергетиков, патроны и банный халат? – усмехнулась леди Маха, с заметной благосклонностью принимая сближение. Если отрешиться от действительно волнительного дела, которое ни в коей мере не было мишурой для прикрытия истинных намерений, то вопрос возвращения утраченных позиций её немало волновал, и сомнения, подходящей ли окажется для этого обстановка, тоже добавляли определенного шарма интриге этого непростого предпраздничного дня.
Что сближает сильнее, чем общие большие проблемы? Вот взять хотя бы тот ритуал…
Не вся часть резиденции была обитаемой – заброшенные ярусы муравейника Фарелли соседствовали с заполненными теплым живым золотом покоями; наверное, уже ни один эльф не мог точно сказать, что и где здесь находилось, так что Маха глядела на путь, проложенный шипучкой, с любопытством первопроходца, точно так же, как и Варда, не зная, кто – и что – находится за поворотом. Нельзя сказать, чтоб пирамида была полна недобрых чудес – во всяком случае, не больше, чем все остальные жилища эльфов – но в тенях что-то шумело, будто они побеспокоили по-зимнему сонный рой ос, в котором изредка что-то слабо, но злобно вспыхивало; лабиринт, страдая от привнесенной в него болезненной чуждости, сопротивлялся, уже не глядя, кто нарушает его покой – паразиты или лекари; так что идти, Маха чувствовала всей своей шкурой, было непросто.
Они прошли насквозь четыре яруса, потратив на это час с небольшим исключительно потому, что заклинание, подобно воде, выискивало наикратчайшие пути, и постепенно стал проясняться факт того, что гниль распространялась откуда-то сверху.
…Капала.
- Пахнет, - вдруг сморщила нос эльфа, - чувствуете? Будто бы… перегноем? Или нет, гнилой древесиной.

Пробираясь по апартаментам мелкими шагами, изредка останавливаясь, когда воздух начинал звенеть особенно уж тоскливо, эльфы прошли сквозь две больших гостиных, миновали спальню, в которой пахло таким отчаянием, что туда и заглядывать было страшно, девственно чистую небольшую кухню, на которой наверняка никто и никогда не готовил, потом еще одну спальню – скорее всего, гостевую – и очутились в ещё одном коридоре.
Коридор и стены были перемазаны грязью, будто тут волокли нечто тяжелое, в углу в луже какой-то зловонной жидкости лежала кипа опавших листьев. Кошачий дом, больше похожий на сказочный замок, наверняка превосходивший размерами квартирку какого-нибудь не самого бедного фейри Среднего города, был опрокинут и тоже залит некогда жидкой, а теперь высохшей и потрескавшейся чёрной глиной.
Стон повторился, уже намного громче - судя по всему, источник звуков находился в просторной ванной, дверь которой была сиротливо приоткрыта.
Свет внутри не горел.
Получив от Варды подтверждение того, что можно двигаться, Маха осторожно прикоснулась к сенсорному выключателю, но ничего не произошло – судя по всему, вся электрика тут перегорела, и пришлось высекать из пальца искры и, баюкая подрагивающий огонёк в ладони, заглядывать в влажную темноту.
Поначалу фата не увидела ничего, кроме теней. Свет вырывал из сумрака контуры дизайнерской раковины, выточенной из цельного куска золотистого кварца, расколотой надвое и лежащей на мокрой холодной плитке, отражался в большом, на всю стену, зеркале, тонул в стёклах душевой кабины и гас где-то у переднего края огромного чёрного джакузи. На первый взгляд, тут не было ничего и никого, и только спустя добрую минуту, проморгавшись, Маха с дрожью осознала, что ванна на самом деле была белой, а то, что она сначала приняла за облицовку, было чем-то…
Иным.
Оно шевельнулось, опять зашлось в невнятном сиплом хрипении, и среди грязи, листьев, веток и комков глины вдруг показался палец – всего один, но изящный, длинный, с острым когтем, покрытым золотистым лаком. Потом в свете огня появился глаз – мутный, почти лишенный блеска; ресницы осыпались, и их место занимали тонкие, острые иглы-ветки, из-за которых невозможно было опустить веко. Радужка была цвета грязного, потускневшего золота.
- Ннее…с-с-с-сть! – прохрипела эта фигура, шевельнувшись, и в темноте послышался жуткий, страшный шорох невидимо осыпающихся листьев.
"Меня сейчас стошнит," - беспомощно подумала Варда, которая вроде бы и не такое видела, но отчего-то все происходящее будило в ней какие-то очень древние, бессознательные порывы. Например, бежать. Или жечь. Выругаться парадоксальным образом не хотелось, рассудок не находил адекватных реальности слов.
- Так, всё, я поняла. Выходим.
Неведомый наблюдатель явно чего-то ждал от них, и был - возможно - даже разочарован, но задерживаться фата Армеро не собиралась. Она крепко взяла спутницу под локоть и буквально поволокла к выходу, стараясь ничего не задеть и не нарушить. Дверь, однако, закрывать на стала, наоборот, вывалившись за порог, молча надкусила запястье и принялась расписывать дверную раму знаками Ключа и карантинными молитвами, резко и лихорадочно двигаясь - карантинные знаки Варда помнила не так, чтобы хорошо, и думала, что сюда бы племянницу, и не будь та Эдери, вероятно, следовало бы вызвать.
Синичий череп под коврик. Коготь в косяк. Куриного бога на ручку двери. Все, теперь оттуда ничего не выйдет, а вход туда не придется снова искать с помощью заклинаний, которые выглядят, как потек газировки, на деле разворачивающей пространство.
Варда поймала себя на том, что уже с полминуты стоит, прислонившись спиной к стене и упершись в фату Маху невидящим взглядом.
- Мне... - леди Армеро откашлялась, - мне нужно разрешение лорда Фарелли на прибытие экспертов и... в общем, пустите моих мальчиков, пожалуйста. Всё очень плохо, нужно знать, насколько.
Мужчина, мягко шагнувший на террасу из ниоткуда, обладал бархатным баритоном, и, несмотря на иней на висках, выглядел моложаво и подтянуто. Золотисто-серебряную шевелюру венчали легкомысленные праздничные рожки, а нарядный галстук был сбит – видимо, он прибыл аккурат с какого-то мероприятия, но явно не сердился, хотя был очевидно обеспокоен. Эльфа вздрогнула и на мгновение прижалась щекой к его плечу – старший лорд дома Фарелли небрежно потрепал дочь по волосам и поднял глаза на гостью.
- Рад встрече, леди Армеро, - он церемонно приложил пальцы ко лбу и слегка поклонился, - и прошу прощения, что она проходит в таких обстоятельствах. Маха не всегда выбирает удачные места для того, чтоб привести друзей в гости.
Обозначив таким образом отношение к нахождению Варды в доме, он пошевелил аристократически тонкими ноздрями, принюхиваясь к морозному воздуху, и едва заметно поморщился: пахло озоным и горелым деревом от ритуальной магии, и немного – снова, по-прежнему, перегноем, который каким-то образом просачивался сквозь все барьеры.
- Ч…то это было, - запоздало, но леди Фарелли наконец-то сумела разомкнуть мелко подрагивающие губы, и наконец отпустила ладонь родича. Порывисто шагнув вперед, она схватила Варду за плечи и заглянула ей в глаза – к счастью, даже наклоняться не приходилось.
- С вами все в порядке? Я должна знать! Мы еще не умерли?
Варда машинально зажала рукавом кровоточащее запястье и с некоторым трудом переключила внимание на хозяев дома.
- Взаимно, пресветлый лорд, - приличествующую случаю улыбку изобразить не удалось, - я бы сказала, что место очень удачное. И время тоже. С нами все в порядке, леди Маха, мы не умерли… надеюсь, это нужно проверить. Милорд, моей службе безопасности нужен доступ в ваш дом.
Прежде, чем глава семейства Фарелли успел поднять брови и сделать вот то особенное выражение лица, которое сочетает в себе вежливое недоумение и сожаление о потерянном рассудке собеседника, фата Армеро пояснила, не размениваясь на прелюдии:
- У вас здесь что-то из Чернолесья, неустановленной природы, но, судя по экспресс-тесту - заразное. Какая-то из ваших родственниц почти погибла, и у меня есть основания предполагать, что это… чья-то спланированная акция.
В принципе, думала она, не убирая руки от ладони на своем плече, в принципе, получить отказ было бы даже неплохо, в отличие от многих других высокородных, фата Армеро не любила, когда ей так сильно должны. Потому что многие другие высокородные считали за личное оскорбление задолжать, и можно было заполучить могущественного врага сразу после уплаты долга, а то и до, что вдвойне неприятней - ведь эльфы умеют давать так, что и брать не хочется и о взятом пожалеешь.
- Фата Маха обнаружила нечто странное и попросила меня посмотреть. Я понятия не имела, с чем столкнусь… и до сих пор не имею!
- Я же сказал, - чуть устало ответил лорд Фарелли, - у вас есть все необходимые разрешения.
Кажется, он не вполне поверил словам фаты Армеро и поглядывал на эльф с некоторой снисходительностью старшего, позволяющего котятам играть в свои охотничьи игры. Впрочем, протестовать против он явно тоже не собирался, махнув рукой.
- Развлекайтесь. Если кто-то… - эльф так акцентировал слово «если», что сразу стало ясно – в то, что пострадала кто-то из его высокородных родственниц, он тоже не слишком верит, - если кто-то действительно окажется нездоров, прошу со мной связаться.
И, коротко опустив подбородок, снова исчез, напоследок небрежно махнув ладонью – в воздухе за пальцами застывало морозное золото заклинаний.
Маха проводила отца взглядом, сморгнула, и лицо её опять заострилось.
- Это правда, да. – Она не спрашивала, утверждала, - что это кто-то из наших родственниц, там? Похож на кучу веток и грязи. Вы уверены в том, что здесь действительно замешан Лес? Но как он мог сюда просочиться? Чьих это рук дело? Может, вызвать разведку?

- Да? – казалось, леди Фарелли была слегка разочарована, - я, знаете, чувствую себя не слишком хорошо. По-моему, я заразилась. Вот если вы меня поцелуете… Всё-всё, прекращаю, не нужно на меня так смотреть. Просто шутка. Это от нервов.
Подняв ладони вверх в знак примирения, Маха вытащила неизвестно откуда два высоких стакана с чем-то дымящимся, один вручила своей собеседнице, а во второй щедро плеснула янтарно-алого содержимого небольшой фляги, вытащенной оттуда же.
- Не знаю, как вы, а я не могу думать обо всем этом в трезвом сознании. Надо же, заразиться Лесом. – эльфу ощутимо передернуло, и она поджала ноги под себя, будто бы от иномирового холода, - но почему?! Неужели это происходило так быстро, так стремительно, что она не успела позвать на помощь, не поняла, что с ней происходит… Или же…
Маха резко развернулась к Варде, едва не расплескав содержимое своей термокружки: точнее, обязательно расплескала бы, но благодаря нехитрой защите капли, взлетев воздух, стекли по нему, будто по невидимому стеклу, и вернулись обратно.
- А если она понимала, что с ней происходит, но собиралась разобраться со всем сама? Не у всех, знаете ли, есть заклятые подруги вроде вас. Вы уникальная и вы – моя, - фраза звучала двусмысленно, но у фаты Фарелли глаза горели совсем по другому поводу, - если это кто-то из моих старших кузин или тёток, у неё наверняка хватало могущества уничтожить кого угодно… или, по меньшей мере, она так думала, но ошиблась. Кто-то оказался хитрее, и проклял её Лесом. Возможно, пока ваши люди разбираются с последствиями, я – или мы – сумеем разобраться с этим вопросом с другой стороны, а? Как насчет прогулки после того, как ваше присутствие в этой точке пространства перестанет быть необходимым? Я не буду распускать руки, обещаю!
- Но я вам не подруга, - медленно сказала Варда, и сама, пожалуй, точно не могла бы сказать, что имеет в виду. Вместо того, чтобы пытаться это постичь, она от души глотнула предложенного (хоть это и не было безопасно), и не сразу смогла выдохнуть:
- Да хоть сейчас... раз уж известно, что мы на себе ничего не вынесем. Они здесь подчистят всё, что нужно. Только я не слишком хороший компаньон прямо сейчас.
Недоумевая, почему согласилась, фата Армеро списала это на помраченность сознания и мысленно пожелала леди Махе удачи в общении с овощем, в который превратилась.
- Чудесно! – эльфа энергично поднялась и протянула холодную узкую ладонь всё ещё сидевшей фате Армеро. Степень её нахождения в сознании Маху интересовала скорее опосредовано, и то – текущее состояние было почти что на руку, потому что позволяло, ну… планировать. Всякое.
- Мы это сейчас исправим! – бодро пообещала она, размашисто шагая прямо с открытой террасы (и волоча за собой Варду) в бездны высокого Вавилона, и они вдвоём непременно разбились бы, конечно, если бы фата Фарелли не была рождена высокородной.
- Как думаете, с чего начинается женская дружба? Забудем всё то неудачное, что между нами происходило, Йоль – праздник обновления, не так ли… Что может быть лучше для магии дружбы, нежели совместное разгадывание загадок… Да, два чая, и побольше виски, Фауст, шевели копытцами поскорее! Да, о чём это я. О леденчиках. Держите петушка… Так вот, если возвращаться к леденчикам, думаю я, мы оближем рыбку в вопросе прямого выяснения того, кому принадлежат интересующие нас покои. Но, подумала я, нужно начинать с кота! Так что решено, отправляемся к смотрителю королевских зверинцев, уж он-то должен уметь ворожить на животных! Заодно пусть поможет бедняжке отмучиться… Вы захватили шубку, дорогая? Тут очень холодно.
- А? - глубокомысленно отозвалась "дорогая" где-то к концу речи, в которой понимала только отдельные слова, и то не все, - я не успела отдать распоряжения, какая шубка?
"Что вообще проиходит" хотела бы она добавить, но нутром чуяла, что это будет уже слишком похоже на какую-то йольскую комедию прямиком со студий Гальяганте, а превращать в нее только что происходивший кошмар считала дурновкусием.
Впрочем, могло быть уже и поздно. Ухнув куда-то вниз следом за высокородной Махой, Варда только обреченно уточнила что-то про рыбку, но, кажется, ее никто не услышал.
- Куда вы меня тащите? - чудом оказавшийся в ее руке леденец не был похож на рыбу, но сахар хорошо реанимировал.
Правда, ненадолго.
- В город, разумеется! Нам нужно выяснить, кому принадлежит бедняга-кот, - терпеливо повторила эльфа основы своего гениального плана, нежно сжимая пальцы фаты Варды в своих. Для неё смена тональности с макабрической на комедийную совсем не казалась дурным тоном, скорее, наоборот – солнечность Фарелли требовательно искала выхода, и долго находиться в угрюмом состоянии для Махи было мучительной пыткой похлеще превращения в полудерево.
- Если бы не праздник, я знала, где искать того, кто поможет нам в этом. Но йоль испортил все планы, – широким жестом обведя охваченную дымом ритуальных костров площадь, полную народа, Маха перекинула ладонь Варды на свой локоть. Позёмка, попав в искры солнечной ауры, улеглась, как ленивый кот, и было даже почти что не холодно – но фата Фарелли, ослепительно улыбнувшись ярмарочному торговцу, мгновенно от такого внимания растаявшему, сдернула с прилавка пушистую шаль и эффектным жестом набросила её на плечи спутнице.
- За счет заведения! – пропищал в спину восторженный делец и щелкнул им вслед камерой на телефоне.
Маха, не оглядываясь, помахала электорату пальчиками.
- Будем его искать во всех тех местах, где он может быть. Галерея современного искусства, благотворительный обед… кокаиновая вечеринка в доме Сааб. Бросьте, милая, будет весело, просто сделайте вид, что вы тут. Вас и так боятся.

- Царского мастера зверинцев, разумеется, - чуть рассеянно ответила Маха, оглядываясь по сторонам и даже привстав на цыпочки, чтоб разглядеть что-то одно ей ведомое в толпе светлячков, пыльных ночных мотыльков и поднимавшихся в воздух протуберанцев невесомого чёрного шелка. – Нам всем временами приходят в голову безумные мысли – приютить бездомного леопарда или снежного барса, например… но за животными необходим лучший уход. Кто, как не он, сумеет опознать несчастную тварь? Осталось теперь опознать среди этих тварей его самого…
Многие из высокородных были в невесомых чёрных, белых или золотых масках, кое-кто щеголял праздничным обликом с головой козла, и разыскать среди всего этого по-настоящему козлорогого смотрителя представлялось довольно непростым занятием.
Маха остановилась и задумчиво постучала пальцем по носу.
- Пресветлая, - шепнула она, - прежде чем вы упадете куда-нибудь и начнете там морально разлагаться, можно будет вас попросить об одолжении? Вы смогли бы достаточно достоверно воспроизвести то, что произошло с тем несчастным животным, в качестве иллюзии? Будем ловить нашего мастера зверей на приманку.
- Могла бы, - сказала Варда с намеком, сама не зная, на что.
На нее дурно действовали благовония, которые определенно не были таковыми - карамельную нотку лемурийской смолы только дурак бы не заметил.
Собрать воедино все то, что она помнила о несчастной твари оказалось даже просто, казалось бы, один взгляд - но врезалось в сознание навеки. Захочешь - не забыть. Так что несчастная гора листьев и разлагающейся плоти соткалась удручающе реальной, роняла на мраморный пол капли торфяной воды и оставляла следы из красной глины. Передвигалась, правда, чуть быстрее, чем настоящая... наверное.
- Будет ходить за вами, пока не прогоните.
- Как и любой кот.
Маха, торопливо махнув рукой, вовремя скрыла от посторонних взгляд чудовищное порождение иллюзий: не успела она сказать, что колдовство требует воплощения в строго определенное время в строго определенном месте, как Варда уже закончила; видимо, несчастной фате действительно требовался отдых.
- Держитесь, - сказала она, перекидывая руку эльфы через свою шею, и без труда подняла её на руки. Носить Варду было отдельным сортом удовольствия - и Маха совершенно не стеснялась при первой удобной возможности его себе доставлять, прекрасно сейчас понимая, что у фаты Армеро сейчас не будет сил отбиваться.
- А ну брысь, - она согнала стайку молодых эльф, осторожно оглядывавших антикварную софу пятнадцатого века, стоявшую в нише между двух колонн, и аккуратно уложила свою ношу.
- Спите, - нежно приказала Маха, развернулась на пятках и энергично зашагала в сторону эпицентра собрания.
Довольно быстро откуда-то оттуда, из толпы, донёсся прекрасно модулированный вопль: визжа во всю мощь своих тренированных связок, леди Фарелли пятилась, не без удовольствия наступая недоброжелателям на ноги, от чудовищного кота, который, не моргая, глядел на неё, аккуратно сложив покрытый поганками лысый хвост на передние лапки.
Высокородные, разумеется, без труда могли бы пронзить колдовство и понять, что это всего лишь сгусток иллюзии – могли бы, если б хотели, и если бы Маха позволяла, но сейчас её подрагивающая аура заполняла едва ли не весь зал, становясь невыносимой даже для остроухих сородичей, пока не застыла у самого высокого потолка вместе с звенящей нотой оборвавшегося крика.
- Позовите лорда Яари! Лорд Яари, лорда Яари…
Шелест шепотков, требований и приказов вылился в волну, прокатившуюся по всему зданию музея и выбросившую на берег самого смотрителя царских зверинцев, торопливо сбрасывающего с себя золотистую маску зайца.
- Что произошло?! – запыхавшись, он отбросил бокал с недопитым вином, настолько густым, что оно даже не расплескалось, застыв на серебряном бочке старинного кубка, и упал на колени рядом с котом. – Что… да это же обманка! Иллюзия! Что вы себе позволяете, фата Фарелли?!
- Я хотела с вами встретиться, - капризно объявила Маха, мгновенно меняя настроение. Подав мужчине ладонь, она помогла ему встать и примирительно произнесла: - Позвольте искупить свою вину бокалом чёрного и приватной беседой?
Общество, выяснив, что драки не будет – лорд Яари кивнул острым подбородком – мгновенно потеряло к происходящему интерес, и их спины, удалявшиеся в сторону ниши между колоннами, провожали совсем немногие пары глаз.
- Фата Армеро, - Маха подвела своего спутника к софе и бессовестно усадила его рядом, в ноги пресветлой эльфе, - и я кое-что обнаружили этим утром, и нам требуется ваша консультация. Мне тяжело объяснить, что там происходило…

Вавилон внизу переливался праздничными огнями, и казалось, будто запах йольских лакомств достигает вершины башни Армеро - хотя на самом деле наверняка это три-Б натащили всякого в дом. Оказавшись в своем логове, Варда первым делом рухнула спать, мудро (и эгоистично, как положено) рассудив, что лично ей времени хватит на все, а команда обойдется и без указаний.
Не то, чтобы его действительно хватило, но простенький фокус с времяворотом обеспечил ей не только здоровый отдых, но даже возможность сходить на тренировку и привести себя в порядок.
- ...я составил карту перемещений фаты Финнет, - докладывал Мервин по громкой связи, - мы, конечно, пеленг не запрашивали, пришлось действовать не слишком законно, чтобы время сэкономить. Просто уведомляю. Кроме того, изучил переписку. А вот записи разговоров придется получать по относительно официальным каналам, но я уже связался с генералом Санмерси.
- Что в переписке?
- Не двигайтесь, я вас умоляю! - бука-визажист сердито отбросил кисть и потянулся за новой, - иначе я вам на лице нарисую йольского клоуна, так и пойдете на этот прием! Никакого уважения к моей работе!
- Ох, Луис, пожалуйста...
Откинувшись в кресле, Варда внимательно выслушала список возможных встреч пострадавшей и едва подавила желание досадливо тряхнуть головой. Из флирта, деловых бесед и сплетен на первый взгляд решительно ничего не следовало. Никаких подозрительных разговоров, никаких странных свиданий, и буквально каждый, с чем пила кофе леди Финнет, мог оказаться злоумышленником.
Или больным.
Именно та мысль, с которой следует отправляться на йольские вечера у высокородных.
- Какие отчеты готовы?
- Оба вскрытия, гистология, оккультно-техническая экспертиза...
- ...платье?
- Черное.
Блодвид пару раз опустила ресницы и молча исчезла - искать среди сотни черных платьев то самое, и в этот момент Луис обнаружил, что кровавая гончая под шумок жует его палетку консилеров, так что продолжение Варде пришлось слушать под горестные стенания из древнелемурийской трагедии с атлантическим накалом.
- Карантин установили?
- Да. Индекс контагиозности - девять десятых, к счастью, никаких непредвиденных ситуаций до запечатывания не случилось. Однако...
- Угу, - мрачно сказала Варда, представляя себе Вавилон, засыпанный мертвыми листьями, - угу. Набери фату Фарелли.
  Фата Фарелли будто бы всё это время ждала под дверьми башни Армеро, а вовсе не прожигала жизнь на йольских обедах: свежая, пахнущая морозом северных гор и самую малость гашишем, она ворвалась в дом, будто метель, отметила комплиментом новую вазу в прихожей, сбросила песца в ладони Бетрис и наконец окатила волной безудержной энергии саму леди Армеро.
Этим вечером Маха была в нежно-молочном мужском костюме, и, увидев чёрное платье фаты Варды, недовольно цокнула языком.
- Ну что ж я так, - с укором произнесла она, цокнув языком, раздраженным жестом махнула ладонью, прищёлкнула пальцами и почернела. – Держите, милые, это вам.
Протянув трём фатам очередные леденчики, на этот раз – чёрные с золотой поталью – леди Фарелли тряхнула затянутой в подчеркнуто небрежный (и этот эффект стоил личному стилисту Махи часа времени) хвост гривой и спросила:
- Ну, как там?
Варда дождалась, пока Луис нанесет последний штрих винной помады и мрачно обронила:
- Отвратительно.
Бетрис приладила на место "лодочки" из переливающейся чешуи, и фата Армеро, наконец, поднялась, критическим взглядом окидывая свое отражение в зеркале. Она бы выбрала другое платье, но нельзя сказать, будто кузина на этот раз пыталась сделать гадость.
Или?..
Варда почесала нос и молча скинула белье, вручив его Блодвид - чтобы под гладким, ничем не украшенным черным шелком не вырисовывалось ничего, кроме косточек на бедрах. Внезапно почерневший костюм фаты Махи ее отчего-то насмешил даже больше, чем лица Три-Б, узревших свои подарки.
- Вы тоже к Болдуинам, или политики не ходят на шабаши корпораций? Между прочим, где мой пряничек? - играть в любимую игру леди Фарелли было совершенно самоубийственной затеей, но попробовать стоило, особенно, в большой компании при совершенно непричастном к делу Луисе. Тот, понятно, и не такое слышал, но зачем провоцировать тех, кто не в курсе?
Вардой руководил какой-то странный злой азарт, и она только скосила глаза на упавшую с плеча бретель, жестом открывая коробку.
- У меня сегодня утомительная повинность, так что помогите выбрать украшения.
- С радостью, - леди Маха приблизилась, аккуратным, почти невесомым жестом подняла бретель и так же легко прикоснулась к локтю фаты Армеро: - возьмите меня. Я очень дорогой аксессуар.
Варда помолчала, жестом отпуская всех - молча поклонившегося Луиса, который прекрасно знал, когда следует выключить трагического героя, фыркающих кузин (Бетрис при этом с интересом грызла леденец) и даже собаку.
- Вы, пожалуй, правы, - заключила она, напоследок проводя пальцем по тяжелому колье-воротнику из бриллиантов и россыпи темных гранатов, а потом закрыла футляр обратно, - вряд ли есть что-то дороже. Но вам там будет скучно. Или нет.
Фата Армеро достала из воздуха бокал ледяного зимнего вина и вручила гостье, небрежно добавляя :
- Вы будете заняты всплесками хтонического ужаса. Вкратце: ваша родственница заболела пару недель назад. Кто мог ее проклясть - вопрос дискуссионный, буквально кто угодно. Я привлеку Гарду... по своим каналам, но пока никаких зацепок. Что хуже - кто угодно из встреченных мог быть заражен, оно передается при физическом контакте... любом физическом контакте. Любом. С вероятностью около девяноста процентов.
Маха с минуту помолчала, теребя золотую запонку. Потом спросила:
- Но ведь у вас есть средства диагностики? Вы же как-то определили, заразились ли мы. Я от лица правительства могу издать указ, повелевающий всем высокородным явиться на анальное зондирование в диагностических целях. Кто окажется заражен – успеет написать завещание, хоть бы и в лепрозории, а кто откажется являться – будет включен в список подозреваемых. Меня бы взяли в Гарду главным следователем, это точно.
- Начнется паника и давка, - грустно возразила Варда, - это же анальное зондирование, каждый захочет быть первым. Однако, документы вашему отцу отправьте, мы можем провести его специально для ваших родичей в приватном порядке. Сами выберете размер зонда.
- А если серьезно?
- А если серьезно, то начнется паника и давка. Наши средства не позволяют массовых тестов. А какая-нибудь государственная программа диагностики займет не месяцы, а годы. Годы! За это время тут все вымрет, и я не шучу. И, по правде говоря, мне нужно выпить.
- Выпейте моей крови, - так же грустно предложила Маха, потом уселась прямо на пол, сплела пальцы под подбородком и задумалась. – Удастся ли вашими силами провести диагностику моих родственников, за последние две недели притрагивавшихся к Финнет? Не ограничивайте себя в размерах зондов, мне важен только результат. Далее… А, кстати, зачем нам к Болдуинам?

Маха благосклонно подала ему пальцы для поцелуя и, прищурившись, с улыбкой сытого удава ответила:
- Я как-то тоже не ожидала, что окажусь тут. Но что поделать! Не расстраивайтесь, Сервилио, мы все в этом мире ненадолго и мимолётно.
Долго грустить у Махи категорически не удавалось. Поскольку конец света, исходя из слов Варды, был неотвратим, оставалось только наслаждаться празднованием, смаковать грядущую погибель царства, время от времени бросать в пространство многозначительные намёки и шутить так, чтоб было понятно только посвященным. Не забывала она и о предмортальном торжестве жизни – с удовольствием держала ладонь на талии спутницы, белозубо улыбалась в ответ на все вопросы о личном и шлепнула по руке старшего Болдуина, когда тот подошёл поздороваться со своим деловым партнером.
- Сегодня нельзя, - серьезно пояснила фата Фарелли с таким самоуверенным выражением лица, что Болдуин даже не нашелся с ответом, и, не спрашивая, почему нельзя и почему именно сегодня, предпочёл раствориться в толпе таких же насыщенных чувством собственного величия сородичей.
- …анонс нашей… чего? – спустя полчаса переспросила Маха, осторожно разглядывая на свет высокий бокал с шампанским.
- Платежной системы, радость моя, - Варда между тем непритворно ожила, поскольку именно это - случайно - было тем типом вечеринок, что ей нравились. И, может, потому что купалась в ауре власти так же, как Маха в любви, - вы что, уже забыли? Ужас какой, а мы работаем. Надо было сразу брать с вас все подписи.
Происходящее казалось ей совершенно естественным, и непонятно, что тому было виной, выпитое этим вечером, осознание неотвратимости грядущего, или обычная привычка достигнуть дна, чтобы от него оттолкнуться. Но еще полчаса назад фата Армеро хотела лечь и раствориться, а теперь - как обычно - постепенно начала собирать себя и мысли воедино, намечая несколько планов и список дальнейших действий, а это бодрило гораздо лучше амфетаминов. Так что Варда подобралась, улыбалась непритворно, не пыталась избежать руки спутницы, по хозяйски положенной на талию (а пусть будет, почему бы и нет), и охотно пожимала руки, царственно принимая уверения в том, что государственное покровительство идет на пользу GS Armero. Намеки были так себе, но беспокоило не это. Странно было другое - что эффект, по ее ощущениям, обеспечивала именно эта рука на талии.
Хотелось спросить, колдует ли пресветлая леди, но обидится еще и начнет фиглярствовать.
- У меня есть еще одна мысль, пресветлая фата, - добавила она, склонив голову на плечо Махи, так осторожно, чтобы не попортить шедевр Луиса, - но нужна будет ваша помощь.
- Да? – охотно откликнулась эльфа, очень качественно скрывающая своё разочарование от ответа Варды. Вообще она хотела было переспросить, о какой системе вообще может идти речь, если через две недели они все умрут, и не лучше ли анонсировать что-нибудь другое, а потом с чистой совестью этим и заняться, но на полпути передумала, решив, что подобная беседа может привести к ссоре, Варда снова обидится, а это сейчас совсем ни к чему. Иначе то другое сорвется, а перед неминуемой гибелью это вдвойне обидно.
- Я, знаете, не имею желания умирать, - буркнула фата Армеро, чувствуя недовольство спутницы, но предпочитая его игнорировать, - так что думаю, как минимизировать последствия. Встряхнитесь, пресветлая. Не могу обещать гениальный сюжетный поворот, который спасет всех, но это же не повод опускать руки.
Она чувствовала себя довольно странно, почти что в шкуре то ли Блодвид, а то ли фаты Сааб, и в ней было крайне непривычно. Справедливости ради, думала она, ужасаясь собственным мыслям, даже высокородные эльфы считают меня могущественной фатой, которой достаточно отдать приказ, так что какого черта? И нельзя сказать, будто задуманного невозможно добиться иными путями, ну, может, чуть дольше. И это, в конце концов, опасно...
- У меня на примете, сказала она, прильнув к плечу Махи под неодобрительным взглядом лорда Амарго, - есть отличный медик с исследовательским складом ума и бесценным опытом. Нам бы не помешала ее помощь, но есть нюанс.
И выдохнула в бархатное ухо:
- Это Нерея Эдери.
Фата Фарелли вскинула бровь от неприкрытого удивления.
- Как нехорошо вышло-то, - очень тихо посетовала она, - я её аккурат две недели назад подставила, и теперь она находится в государственном розыске. Не думаю, что юной леди скучно, но теперь понятия не имею, как её разыскать и предоставить под ваши очи. Ну вот, я виновата в конце света!
- Ой, глупости, я сама найду, - отмахнулась Варда, вручая еще один бокал спутнице, - и найду, и договорюсь, и объясню, и даже предоставлю нужное оборудование. А вот розыск - это плохо. Было бы неплохо сделать так, чтобы ее не преследовали, я ведь знаю, она это и потребует. Племянница утомительно предсказуема.
Маха немного помолчала, раздумывая, потом ответила:
- На военную полицию и гарду можно повлиять, как и на разведку. Однако на лорда Фьёро не может надавить никто, даже я. Если у вас есть хоть крошечная идея насчёт того, как решить этот вопрос…
Варда хмуро посмотрела в свой бокал.
- Я бы сказала, что его можно пока проигнорировать, но он начнет в свою очередь давить на Гарду и военную полицию. Так что придется мне с ним поговорить, как ближайшей родственнице. Без давления. Но и без неожиданных признаний. Но вы могли бы сделать так, чтобы с нее сняли подозрения? Вышло, по правде говоря, в целом неудобно для меня, и я бы это поправила, но гораздо медленнее, а у нас времени нет.
- Мне очень неловко, - без малейшего намека на угрызения совести и искреннее раскаяние извинилась Маха, - хорошо, я попробую подтасовать факты. Даже, пожалуй, удастся вывернуть в полезную для нас сторону, и так, что никто из нас троих не будет в этом замешан. Давайте выпьем на брудершафт в честь появления света в конце тоннеля? Кстати, а фата Эдери вообще согласится участвовать в этом мероприятии?

Не то, чтобы Варда Армеро впервые теряла дар речи, но все разы можно было пересчитать по пальцам одной руки, и этот из лимита не выбился. Впрочем, глубину этого падения несколько нивелировал тот факт, что дар речи в зале в этот момент потеряли многие.
- Дайте-ка, - фата Армеро без предисловий отобрала сигару у замершего в ступоре Андреаса Гальяганте и глубоко затянулась.
Это ей было нужно не только для колдовства.

Без труда скрывшись в завороженной высокородной толпе, Варда выдохнула дым тонкой струйкой, стараясь не закашляться. Один сизый завиток чуть не растекся кляксой у манжета лорда Сааб, но тут же собрался и бодро пополз дальше, петляя между собравшихся. Протискиваясь следом, Варда второй раз нервно оглядывалась на сцену под звук смеха и аплодисментов, значащих слишком многое для тех, кто понимал. Запах то усиливался, то нет, потом и вовсе потерялся в озоне собирающейся грозы.
Никто не шептался, не спрашивал "что она себе позволяет". Здесь собрались не те, с кого такой вот речью можно было снять маску, однако...
- Позвольте, Николас, - дым делал второй круг по залу, как потерявшаяся собака. рано или поздно он вынюхает, рано или поздно они нападут на след.
Николас чуть затравленно оглянулся, уступив леди Армеро дорогу, а поверх голов на неё с веселым любопытством глянула Маха, вошедшая во вкус: как все политики, умевшая произносить очень долгие речи, она приступала всего лишь к четвертому пункту, а после номера первого в её плане еще находились номинации «приз зрительских симпатий», «мисс банковские махинации» и «вице-президент клуба налоговых преступлений».
Но это не понадобилось.
Акулы бизнеса не услышали даже номера первого – дымок вдруг свился в причудливо тугую спираль, обхватывая за шею Альду Эдери, высокую статную эльфу в золотистом, как кленовый сироп, платье, она резко отшатнулась, попытавшись отмахнуться рукой, и прозрачная (тоже как кленовый сироп) ткань рукавов выдала неизбежное – подмышками у фаты Эдери пробивались тонкие, как нитки, и очень молодые побеги.
Варда диким взглядом уперлась в фату Эдери, незаметно сдергивая "поводок", и непроизвольно прикусила длинный ноготь, переводя взор на фату Фарелли.
До номера первого уже почти дошло, но растерянная леди Альда уже недоуменно потирала горло посреди замершей, как толпа кровавых гончих, толпы, готовой в секунду сорваться - но не сейчас, а чуть попозже, когда они покинут этот зал и смогут пополнить списки тех, кто должен замолчать навсегда.
Следовало пользоваться моментом, сейчас можно было хоть скрутить эльфу в золотом и потащить ее волоком за роскошную прическу из зала, никого это даже не заставит голову повернуть.
...Вьюга коротко взвыла, выпуская наружу Варду, которая первым делом отняла у "спикера" микрофон на полуслове.
- Я приношу свои извинения. Госпожа сенатор сегодня побывала на вечеринке у фаты Сааб, и это последствия. Мы немедленно покинем мероприятие, - и слово у нее с делом не разошлось, потому что, хватая трясущимися руками Маху за лацканы, фата Армеро провалилась обратно под разочарованный выдох и чьи-то иронические замечания на тему воспитания и современной молодежи.

Не то, чтобы фата Армеро никогда не орала, топая ногами, но этих случаев было еще меньше, чем
с потерей дара речи, а прямо сейчас она ожесточенно компенсировала, да еще и сразу в два направления:
- Какого черта, какого дьявола, зачем?! Зачем вы это сделали?!
После яркого света в гостиной, казалось, что темно, хоть глаз выколи, хотя за спиной Махи фосфоресцировали гнилушки в подсветке бара, и огни за окном сияли все так же ярко. Варда перехватила одной рукой зажужжавший телефон и рыкнула в него:
- Что не понятно?.. Мне совершенно все равно, Шмидт, как вы ее достанете! Только чтобы ее через пятнадцать минут там не было... в госпиталь!.. Да, известить!..
Метко брошенный аппарат оставил от напольной вазы россыпь осколков и шустро куда-то удравшего скорпиона.
- Я еще раз спрашиваю, вам, что, захотелось стать жертвой политического убийства?! Или вы думаете, что они передерутся, решая, кому выпадет эта честь? Зачем?! Зачем, проклятая, невыносимая, отвратительная идиотка, вы это сделали?
- А вам-то какое дело? – с холодным интересом переспросила Маха, закидывая ногу на ногу: она сидела на той самой барной стойке, и, чуть склонив голову к плечу, изучала эту новую для неё леди Армеро. Зрелище было что надо – растрепанная, разозленная, она была чудо как хороша, грудь высоко поднималась под тонким платьем, золотистый румянец  раскрасил скулы, бедра, которые так хорошо облегала ткань, двигались нервно, быстро, когда она делала очередной шаг, а светлые глаза щурились так же сердито, как у взбешенной рыси. Дикая кошка! Белая пантера!
Кошек Маха любила.
Эльфа соскользнула с стойки, приблизившись к Варде вплотную, и тихо, без малейшей тени угрозы, упрёка или грусти сказала:
- Если бы вы ничего не говорили про фату Сааб, мою выходку, возможно, простили бы – а теперь все думают, что всё, что я сказала – правда. Но я вас не виню. Мне даже приятно, что вы обо мне заботитесь - как можете.
Выровняв голову и вздернув острый подбородок, Маха полуприкрыла глаза, глядя на собеседницу сверху вниз, и сказала:
- Я многое поставила на карту, это правда. Ради вашего мероприятия. Вы нашли то, что искали? Вот и чудненько. А со своими проблемами я разберусь сама, это не ваша беда и не ваши заботы. Вы мне не приносили никаких клятв и ничего не должны. Выбросьте это из головы.

Они еще сидели там, в темноте на полу, с четверть часа: Маха перебирала смешно торчавшие льняные пряди, и молчала о чём-то своём, давая фате Армеро возможность отдохнуть от бесконечной гонки за правильными решениями, а потом, почувствовав, что её сердце начинает биться чуть спокойнее, пожелала спокойных снов и тихо растворилась в темноте, надеясь, что та последует рекомендации и поспит хоть немного.
А сама отправилась вовсе не туда, куда обещала – признаться, опасность быть убитой сразу десятью корпоратами не казалась ей серьезным препятствием заниматься личными делами, так что леди Фарелли даже не стала вызывать охрану. Может быть, потом бизнесмены вправду очнутся; но истина состояла в том, что на балу Маха озвучила лишь самые невинные из их развлечений, и каждый из тех, чьи имена звучали (и не звучали – тоже), об этом знал; это на время их остановит. Но перед одним из дельцов госпожа сенатор действительно собиралась извиниться на достаточно лестных для него условиях – по правде, только для того, чтобы забраться в кое-какую документацию и кое-что почитать лично, без посторонних глаз.
Информационные изыскания оказались неожиданно увлекательными, хотя поиск и затянулся – признаться, Варда достаточно поднаторела в безопасности, а начала с собственной шкурки, так что к утру это напоминало настоящий вызов; и Маха собирала данные буквально по крупинкам, а собрав, никак не решалась поверить, прокручивая в голове мысли, и так и эдак собирая эту головоломку – и что-то постоянно не сходилось. А если её спросить прямо, она наверняка не ответит.
И ещё – её золотая кровь, её золотистый румянец, явно свидетельствовавший о том, что всё не может быть так.
Это слишком невероятно.
Невозможно.

Не все легко дающиеся обещания лживы, некоторые дают потому, что уверены в собственных силах. Вот Варда была совершенно уверена, что отключится, едва добравшись до дивана в гостиной, на котором она обычно и засыпала. Однако недооценила то ли абсент, то ли степень нервного напряжения и замешательства, так что утро застало ее в замешательстве еще большем, сидящей в обнимку с чашкой зеленого чая и воспаленными глазами созерцающей трещину в стекле. Вчерашнее казалось ей фантасмагорическим бредом, о реальности которого напоминал только периодический тихий свист поступающей почты.
Почту она не читала, потому что не была уверена, что сможет хоть что-нибудь понять, и уже  было поклялась себе погнать Блодвид за таблеткой снотворного - плевать, лучше проспать пару встреч, чем сойти с ума - но в глубине не менее воспаленного, чем глаза, сознания, отыскала идею получше.
- Мервин, свяжись с фатой Фарелли и передай ей результаты экспертиз. И... местоположение фаты Альды тоже поясни. Я на тренировку.

Да пожрет Рогатый всех тех, кто говорит, будто холодный душ помогает прийти в себя. Фата Армеро стучала зубами, сквозь них сыпала во все стороны пожеланиями холеры, сифилиса и древними проклятиями, которые, будучи безадресными, оседали на полу, оставляя черные пятна, и это, в принципе, был весь результат. Может, и к лучшему, это ведь придется вспоминать, чем закончилась ночь, а оно определенно лишнее.
План был идеален: штанга, много воды, витамины - потому что хватит, так можно и не дожить до конца ежегодного йольского ада, и вовсе не эпидемия будет тому виной - потом полтора часа на сон, если получится, а затем  все запланированные встречи. К тому, чтобы лицом к лицу встретить лорда Эдери нужно подготовиться - так думала Варда, подныривая под тяжелый гриф из черной бронзы, так кто-нибудь может решить, что она совсем сдала, и хватит уже того, что Маха Фарелли, очевидно, именно это и решила.
Ты, думала она, выталкивая себя вверх вместе с двумя сотнями фунтов металла, и на самом деле сдала. Совершенно распустилась. Непростительно.
В глазах неприятно искрило.
- Мервин, - кому другому было бы странно видеть, как в пустом зале фата Армеро взывает в воздух, - где мой чай?
- Он здесь, дорогая. Солнышко, я же принесу чай фате Армеро? Спасибо.
Фата Фарелли возникла из ниоткуда, под руку с Мервином, и по ней было видно, несмотря на солнечную улыбку, что ночка выдалась так себе. Фрак она, конечно, сменила на более удобную рубашку с брюками, но волосы потеряли форму, косметика исчезла, а под глазами залегли синеватые тени, а сами глаза потрясали своей болезненной голубизной: капилляры были не в восторге от ночного чтения.
- Как красиво смотрятся ваши дельтовидные мышцы, - заметила эльфа, - вы отлично пахнете. Как успехи? Узнали что-нибудь интересненькое? Золотко, покиньте нас, пожалуйста, я хочу поговорить с фатой приватно.

- Они могли бы быть, - серьезно ответила эльфа, сгорбившись и глядя на Варду совиными глазами, - ну, я, во всяком случае, кое-что планировала. А вы со мной сейчас разговариваете так, будто я не прошла собеседование. «Было очень познавательно, мы вам перезвоним» - и, конечно, не перезвоните. Ну так как?
- Ну...
Зрелище было настолько дурацкое со стороны - две могущественные леди на полу в спортивном зале, не понимающие друг друга, что, представив его, фата Армеро растерялась, чем довела ситуацию до степени идиотизма, необходимой, чтобы окончательно кануть в пучину.
- Но... я же полукровка, фата. В смысле... вы не Хьёро, вам нет необходимости ни над кем шутить, и в свете открывшихся обстоятельств... в общем, понимаете, я легче переживу деловые отношения, чем если вы после всего сказанного решите, что со мной можно просто весело развлекаться. Да Рогатый подери, вы совсем ничего не понимаете, Маха!
Вляпавшись рукой в разлитый по дороге чай, она таки преодолела эти полтора шага, притягивая к себе фату Фарелли - и никогда вот не поймешь, как она так меняет шутовскую маску на серьезность - и зарываясь лицом в золотые волосы.
Маха глубоко вздохнула, отвечая на объятия:
- Это вы ничего не понимаете, золотая, - терпеливо объяснила она, - я не собираюсь заводить с вами – да и ни с кем другим – детей, и мне не важна их чистокровность. А вы мне нравитесь как вещь в себе, а не как набор аристократических генов. К тому же, милая, как бы вы не хотели, в вас всё равно течет половина крови Армеро, и вы такая же древняя, ядовитая, мудрая сволочь, каким был лорд Хьёро. И алая кровь дает вам только одно преимущество – к примеру, не сдохнуть от железной безделушки, засунутой доброжелателем в туфельку. Так что не пытайтесь давить на жалость, я не заподозрила в вас полукровку до той самой секунды, пока вы сами в этом мне, фактически, не признались – и продолжу относиться так же, как раньше. Как к высокородной леди, способной ударить в спину со всем своим эльфийским могуществом.
Здесь, наверное, стоило сказать что-нибудь важное.
Что-нибудь о том, как ей нужно было это услышать. Или вот о том, что хотела бы она (ни за что, нет, никогда) посмотреть, что может получиться из набора генов Махи и ее собственных, и как бы пришлось выкручиваться, вздумай та и в самом деле завести ребенка - ну и какую-нибудь другую идиотскую шутку, чтобы разрядить обстановку.
- Однажды, - сказала Варда вместо этого, - я положила железный болт в одну из игрушек Бранвин. Она, как видите, выжила. Не всё так фатально, дорогая.
Помолчав, она добавила, с каким-то внутренним облегчением прикусывая золотистое ухо:
- В общем, дело в том, что у вас когти. А я плохо контролирую иллюзии, когда... да всегда плохо, что уж там. Не моё.
- Подождите, - Маха нахмурилась и отстранилась, - я после бессонной ночи очень плохо соображаю. То есть, вы отказывали мне только потому, что я могла вас поцарапать? И всё? Это единственная причина? Вы можете провести немыслимый ритуал и достучаться до Богини, можете парализовать весь Вавилон одним мизинцем, но не могли устроить так, чтоб я их сломала или состригла?!
- Ну, насчет Вавилона вы... Ну да! Они такие красивые, ваши когти.
Вместо ответа эльфа рассерженно прикусила Варду за шею, как нашкодившего котёнка, и даже, кажется, рыкнула, наваливаясь сверху.
- Вы за это поплатитесь! Прямо сейчас!
По-настоящему мстить у неё не было сил, но просто помять полукровку всласть – о, на это она ещё была способна, и приступила к делу со всем доступным вдохновением, как следует поваляв свою добычу так, будто они были не взрослыми хищницами, а котятами леопарда.
И наконец, вдоволь  накусавшись, отвалилась, тяжело дыша.
- Я умираю, - сообщила Маха, раскинув руки и глядя в потолок, - похороните меня в прерии. Так что там было в отчёте?

- Тихо! Разбудишь - выпорю.
Блодвид выпрямилась с видом оскорбленного достоинства, который отчаянно не вязался с ее нарядом, состоящим из ошейника и туфель на шпильке. Фата Армеро не помнила, в какой момент приказала родственнице снова надеть ферросплав, но ей, по правде, было совершенно не до этого.
Во-первых, она занималась поисками.
Во-вторых, сидя в нескончаемых сумерках на полу, переживала странные чувства, которых почти не помнила, и которых, по правде, опасалась, потому что ей посреди бумаг и схем начинало казаться, будто она безнадежно и неожиданно тупеет.
Это было ужасно.
Это было восхитительно.
- Ты же сказала, что следующий месяц без кофе! - страшным шепотом воззвала Блодвид к отсутствующему рассудку.
- Ну добавь туда молока, я не знаю... И закажи обед. Всё, пошла вон.
Высокие эльфы виртуозно владели искусством ходить на шпильках, не издавая шума, но Маха все-таки проснулась, скорее инстинктом хищника, чем обычными органами чувств ощутив на себе чужой недобрый взгляд. Не то чтоб Блодвид задумала что-то против госпожи сенатора, просто по натуре своей была недоброй, как и все высокородные – такой же недоброй была Варда, просто глядела она по-другому, знакомо.
Эльфа с минуту наблюдала за фатой Армеро из-под опущенных ресниц, не подавая вида, что уже не спит – та снова, опять, работала, это и восхищало, и немного раздражало, потому что эффект замедлителя времени можно было использовать намного эффективнее.
Перевернувшись на спину, леди Фарелли несколько минут размышляла о том, почему никто не использует их на заводах, пришла к выводу, что экономика государства в таком случае буквально коллапсирует, успокоилась и откинула плед.
- А посмотреть можно? – осведомилась эльфа, перекатываясь на живот и свешивая голову с дивана. Волна золотистых волос перекатилась, закрывая глаза; Маха по-детски дунула на непослушную прядь и вздохнула.
- На порку, - пояснила она.
- Можно.
Фата Армеро не без облегчения свернула в две фразы беседу с дальним знакомым и закрыла мессенджер.
- Будто вы что-нибудь новое увидите... Я, кстати, напала на след племянницы, так что новости хорошие. Обедать будете, радость моя? - ее конечно, пугала перспектива стать восторженной идиоткой, но иногда можно себе позволить. Ненадолго.
- Сначала брудершафт, - напомнила Маха, - вы обещали. Каким образом вы её нашли?
- Только безалкогольный.
Варда оперлась спиной на край дивана, прислоняясь затылком к острому плечу, и запрокинула голову:
- Кровавые ритуалы, связи и прочие глупости. Кстати, она успела погулять в лесу. Что-то туда нынче все дороги ведут. Вы выспались?
- Возможно, - Маха сладко потянулась и окончательно сползла на пол, - жизнь определенно стала лучше.
Засунув нос между ухом и шеей, она шумно фыркнула в короткие волосы, и притихла, медленно щекоча дыханием кожу.
- Мы еще под действием таймстоппера? – уточнила эльфа, буквально мурлыкнув, - я могу не спешить? Не выбирать, расспрашивать о Лесе, и уделить время вам и нашему кофейному брудершафту? Принять у вас душ, может, с вами вместе?
На ней внезапно было слишком много ткани.
Варда коротко вздохнула. Действие леди Фарелли на нее буквально пугало, особенно сейчас, когда не приходилось сосредотачиваться на сопротивлении и сохранности рассудка, и от этого хватало только намека на обещание и тени прикосновения.
- У нас чертова туча дел, - проникновенно сказала фата Армеро, даже не пытаясь отодвинуться, - и большие проблемы.
По правде говоря, незастегнутая рубашка Махи беспокоила ее куда больше, но, кажется, наступило самое время прикинуться жертвой и не тянуть руки, куда не следует.
Ну, почти.
- Если мы начнем, - подцепив ногтем край брюк, спросила Варда, и это был бы очень серьезный вопрос, если бы не совершенно затуманенный взгляд, - то сможем ли вовремя остановиться?
- Разумеется, - не менее проникновенно ответила фата Маха, - вот как закончим, так сразу остановимся. Ну, после второго раза так точно. Верьте мне, я еще ни разу не обманывала свой электорат.
Последнее слово прозвучало очень невнятно потому, что эльфа опять добралась до беззащитного загривка, с которого трогательно – призывно! - ещё не сошли следы предыдущей экзекуции, и незамедлительно их обновила, потащив с плеча Варды всё то, что на нём торчало лишнего, отрешаясь от любых проблем, задач и заданий.
Пресветлая фата явно не могла определиться с приоритетами, и ей следовало мягко, но настойчиво помочь – потому Маха мягко, но настойчиво навалилась всем своим весом, прижимая ладонью к полу, вжимая когти в живот, но больше не торопилась, перейдя от шеи к прозрачной, как перламутровая раковина, мочке уха – и не удержавшись от того, чтоб все-таки добиться появления крошечной, блестящей, как гранат, капли крови.
Удивительное было зрелище.
И удивительное, конечно, состояние. Может, даже и хорошо быть вжатой в пол, очень полезно для ослабевших коленей. В следующий раз она обязательно будет сопротивляться, ну вот чтобы госпожа сенатор не думала, будто победила окончательно, и еще - чтобы никто не скучал, но сейчас...
Только бы, думала она, Анейрин не решил зайти в гости.
И это, кажется, была последняя связная мысль. Пока удавалось молчать, Варда прерывисто вздыхала в ответ на каждый укус, зажмурившись и слегка царапая чужие пальцы у себя под животом, конечно, совершенно ни на что не намекая - настолько откровенно, как привыкла, но то, что она без труда могла провернуть с кем угодно, в этот раз почему-то заставило ее залиться краской до кончиков ушей.
Совершенно не золотистой, раз уж на то пошло.
И это совершенно не мешало ей нетерпеливо качнуть бедрами, подставляя шею под следующий укус.
Маха блаженно зажмурилась, ощущая под пальцами это вот движение, ничуть не походившее на всё то, чем все прошлые разы Варда ей отказывала. Она, конечно, ожидала подвоха в любой момент – особенности отношений с высокородными, и плевать, какого цвета у них на самом деле кровь, синяя, золотая или красная – и это только подстегивало: чего удастся добиться в этот раз? Как далеко удастся дойти?
Было совершенно очевидно, чего хочет поверженная леди Армеро, и Маха совершенно определенно не спешила ей давать именно это, сначала со вкусом распробовав кожу вдоль позвоночника и оставив сочный синяк на ягодице – ну просто чтоб не смела больше вышвыривать из постели! – а потом снова вернувшись вверх, и вонзая весь комплект ногтей в оставшуюся беззащитной грудь.
Тут надо бы промурлыкать что-то торжественное и ядовитое на ухо, но дыхание бесповоротно сбилось, и нужные слова никак не приходили на язык, так что эльфа заняла его более продуктивными вещами, широко, по-кошачьи преданно облизав острую скулу.
- Вы меня любите? – ревниво спросила она.

На вкус леди Махи, Варда ответила отлично и без слов – коротко охнув и запрятав в уголке рта торжествующую улыбку, она сжала пальцы ещё сильнее и некоторое время даже ни о чем не думала, растворившись в собственных ощущениях и роняя со стрекозиных крыльев золотистые искры вниз, на оголённый живот своей жертвы. Сатисфакцию она потребует чуть поздней; и чуть более сильным, чем физические, ощущением было чувство удовлетворения от достижения долгожданной цели.
Неизменно обязанное нахлынуть после этого чувство разочарования почему-то с ней разминулось, и эльфа встретила это с удивлением, прислушиваясь к собственным чувствам, и пришла к выводу, что симпатии, испытываемые ей к Варде, на этом не заканчиваются. Это было и хорошо, и плохо одновременно, и она даже немного разозлилась на фату Армеро, о чем незамедлительно и сообщила:
- Я вас выпорю.
Подумав, прерывисто и с трудом добавила:
- По пяткам. Палкой.
Прекратить фиглярствовать не получалось; возможно, она уже смутно уловила зависимость и потому просто не хотела, предвкушая последствия; перед глазами плясали золотые и белые искры, так что момент, когда они рассыпались яростным фейерверком, эльфа оттянуть не успела, хрипло охнув и из последних сил стараясь ненароком не задушить свою полукровку – ведь всё так хорошо началось!
Задушить – это ещё успеется.
О сатисфакции вспомнилось лишь через несколько перемежаемых тяжелыми ударами крови в виски секунд; перевернувшись, Маха без труда, как теплое масло, рассекла когтями остатки одежды на Варде и уронила её вслед за собой, под себя, в золотистое марево, нахлынув, как солнечная волна, и руками, и губами, и собственной колкой горячей аурой, прикасаясь не двумя ладонями, а бессовестным десятком – и не собираясь на этом останавливаться.
... и задушила. Во всяком случае, Варда непритворно задохнулась, двигаясь вперед, навстречу, падая в золотой свет и гудение крыльев, и не могла издать ни звука, в свою очередь вцепляясь в горячую кожу, в растрепанные волосы, мимоходом, как пришлось, впиваясь в искусанные сухие губы и погружаясь в полную беспомощность перед чужой волей: открытую, бесстыдную и, к сожалению, очень короткую, когда не скрестить щиколотки и не сжать пальцы, и чужая аура швыряет, как взбесившиеся волны.
Потом одной из этих волн ее накрыло, и Варда, все еще неспособная кричать, только коротко всхлипнула - раз, и еще, и снова, с каждым ударом прибоя. А он все не выбрасывал ее на берег, и швырял, не давая дышать, пока фата Армеро не взмолилась о пощаде - неслыханное дело - отрывисто и тихо, как могла, зная, что это бессмысленное дело, но все равно умоляла прекратить, хотя бы для того, чтобы вынырнуть. Хотя бы ненадолго.
Махе было очень тяжело остановиться – не прекратить, нет, просто не покалечить; она очень старалась быть хотя бы на первый раз милосердной, доброй, нежной – насколько это вообще было ей свойственно – и почти что превозмогла себя, пока не услышала эту тихую, жалобную просьбу, так непохожую на строгие приказы грозной белой леди.
- Никогда, - отчетливо произнесла эльфа, глядя на неё золотыми глазами сверху вниз, - ни сейчас, ни потом, никогда. И вонзила когти в беззащитную бледную пятку, так…
Как она никогда не (но когда-то - да) делала.
Варда не вскрикнула, плотно зажмурилась, и медленно, с шипением, выдохнула, чуть толкнув Маху в грудь узкой ступней, на которой быстро набухали и катились вниз, к щиколотке, тяжелые гранатовые капли.
- Я, - сказала она в ответ, не отрывая взгляда от этого бесконечного полуденного золота ее глаз, - приму это, как обещание, моя леди. Сейчас, потом и всегда.
Маха мягко улыбнулась – только глазами – и спустя несколько мгновений всё же оторвалась, перетекая выше, пока не встретилась взглядом на расстоянии одного дюйма, облекая полукровку в непрозрачную волну собственных волос, отсекая от окружающего мира то, что ему, возможно, видеть не стоило.
- Всегда, - подтвердила она севшим на октаву голосом: все время от времени возвращается тому, кто слишком плохо себя вел все эти тринадцать лет, особенно на йольские праздники, когда мир звенит от свершенных и вершащихся чудес; почему бы ещё одному из них не воскреснуть – пусть на долю секунды?
Лорд Хьёро, слоновая кость и мёртвое золото, на одну сотую мгновения проглянул из таких же золотых, какими были когда-то его собственные, глаз, успел толкнуться острым породистым носом в не менее острую и породистую скулу, розовеющую от лихорадочного румянца, сухо клюнуть поцелуем – жестом отца, жестом любовника – в лоб, и пробормотать:
- Скучал.
А потом его место снова заняла огненноглазая леди Фарелли, слишком любившая фиглярствовать, и безапелляционно заявившая:
- Переворачивайтесь. Те три секунды, пока вы это делаете – ваша передышка.
Леди Армеро, та, которая отказывалась называть себя вдовствующей, вдохнула и выдохнула, не успевая ответить - вслух пожелать гореть там, где он горел, потому что оба знали: это тот случай, когда слова ничего ровным счетом не значат.
Леди Армеро, которая отказывалась называть себя вдовствующей, приподнялась, опираясь на руки за спиной и сощурилась - в глазах ее отражался этот же солнечный огонь и казалось, что он их больше никогда не покинет.
- Сама перевернешь, - раздельно сказала она, чуть толкая Маху в грудь ступней, - попробуй, заставь меня.
Вместо ответа эльфа, поймав ступню ладонью, медленно провела языком по своду, задержавшись на пальце – и глаза её опасно вспыхнули – а потом, превращая прикосновение в хватку, сжала руки почти до хруста в тонких икрах, выворачивая, выкручивая, роняя и вжимая животом вниз, на твёрдое.
- Как пожелает моя леди, - так же раздельно и отчетливо уронила она на ухо, прежде чем больно прикусить загривок.

Курила Маха как-то смешно, по-мужски, оттопырив почти по-буковски длинный мизинец. Табачные корпорации, по её мнению, не слишком содействовали устойчивому развитию, потому в папиросе была экологически чистая анаша, которую Блодвид принесла вместе с обедом.
Пахло крепким кофе и кунжутной посыпкой на бургерах.
- Вы никогда не думали перейти на более здоровое питание? – скосив взгляд через белесые ресницы, фата Фарелли затянулась в последний раз и потушила окурок об картонного пикси.
Младшие Армеро, конечно, расстарались с сервировкой, но одна из упаковок все-таки просочилась на мифриловый поднос и теперь портила Махе жизнь присутствием полиэтилена.
Вторая вещь, о которой думала эльфа – это о слове «никогда», которое казалось очень фундаментальным, и она даже не могла себе толком объяснить, почему.
- Я думаю на какое-то время покинуть Вавилон, - перевернувшись на живот, Маха прикоснулась пальцем к упаковке и испепелила её, превратив в горстку ужасно пахнущего пепла, - из-за эпидемии, и вообще. Но вы же не захотите взять отпуск в подобных обстоятельствах?