Эльфа судорожно выдохнула воздух сквозь сжатые зубы, сжимая пальцы в льняных волосах, наконец-то чувствуя кожей кожу, прижимая ближе – теснее, сильнее – и вздрогнула целиком, выгибаясь навстречу долгожданному прикосновению. В груди буквально ныло, требуя шторма и бури, она была готова уронить – и упасть сама следом – в чёрный бушующий океан, в котором не было ни слов, ни жестов, ни касаний, только сплошная кипящая энергия.
- Я не могу, - произнес Азриель и отстранился, - я не могу, мне пора читать лекцию.
- Какую лекцию? – переспросила Шилат и тут же, объятая мучительным стыдом, вспомнила: семинар квадратной картошки, читаемый между третьей и седьмой ступенью пожарной лестницы, ведущей на университетскую крышу, и теперь нужно спешить в раковину, иначе они не успеют.
- А где кондуктор? - спросил студент, вежливо постучавший её по плечу, - кстати, неплохая шляпка, как для троллейбуса.
Салон тряхнуло, и она почувствовала, как волосы в пальцах превращаются в обивку кресла.

Эльфа судорожно выдохнула воздух сквозь сжатые зубы и перевернулась лицом в подушку. Волосы на затылке взмокли от пота, грудь тяжело вздымалась, и шершавая ткань буквально болезненно впивалась в обнаженный сосок, напоминая о несвершившемся. Ночью она не получала покоя – облегчение ускользало от неё, как песок сквозь пальцы; будто издеваясь, сны приходили каждую ночь, и даже адский темп работы, который госпожа вице-президент взяла после неудавшегося покушения на собственного дракона, ничуть не помогал.
Шилат скосила взгляд на дисплей – всего два. До подъема три с половиной часа; нужно попробовать ещё раз заснуть, и, может быть, в этот раз обойдется без томительных, мучающих своей незавершенностью сновидений. Завтра с утра ей придется стоять рядом с капитаном Армеро – увидев его впервые за этот месяц - и может, даже вежливо держать воздух в дюйме над его локтем, не позволяя себе ни одного лишнего прикосновения: а как же, престиж кампании (и компании – тоже), формальности, официоз и прочие очень важные вещи, которые ни в коем случае нельзя портить, действуя в обход намеченного плана.
Фата Амарго застонала в подушку и изо всех сил вонзила отросшие ногти в собственные предплечья.
Не помогло.

Она переступила босыми ногами перед металлической дверью, не отваживаясь постучать. Звонка тут не было – вероятно, друзья приходили к Поганцу нечасто и только по предварительному приглашению, а нежданных гостей он не жаловал; вероятно, эльфу, явившуюся к нему в два часа ночи, он спросонья (или с перепоя) пошлет куда подальше, и будет абсолютно прав; а лучше всего, если полукровка в этот самый момент развлекается с какой-то самочкой – это зрелище достаточно надолго излечит Шилат от этой острой тоски, возникшей, как она себя убеждала, всего-навсего от одиночества на личном фронте.
Ну точно от него.
Фата так и не удосужилась одеться (хоть как-нибудь, а о приличиях речи и не шло), лишь накинула тонкий будуарный халат, и теперь, в этих коридорах, чувствовала себя в нём невероятно неуместно, буквально жаждая той секунды, когда её пошлют в задницу – этот момент обязан принести ни с чем не сравнимое облегчение.
Она негромко постучала, потом ещё раз – чуть сильнее; опустила ладонь на холодную поверхность двери, прислоняясь к ней лбом и тихо произнесла, даже не надеясь на то, что её услышат:
- Капитан, это я.