На пальцах остается горький привкус табака, когда Хиссра, скатав его в маленький тугой шарик, закладывает в трубку, - длинную, резную, с небольшой выпуклой чашей. Свободной рукой она нашаривает упаковку спичек и вытряхивает одну. Чиркает ею о свой рог и хмыкает, когда первая табачная дымка начинает щекотать нос.

Глубоко затянувшись, женщина прикрыла глаза и довольно улыбнулась, выпуская в потолок густой плотный дым; табак жёг и рот, и горло, мерзко щипал слизистую, но ей это нравилось. К нему нужно было привыкнуть, прежде чем насладиться в полной мере.
Усталость свинцом собиралась в плечах и ногах, прокатывалась по спине и спускалась к пояснице. Ведьма без сил падает на кресло и впервые за несколько дней расслабляется. Вечер быстро оплетал улицы трущоб, а где-то над домом собирались серые тучи. Взгляд упирается в потолок, но смотрит куда-то сквозь него. От никотина начинает кружиться голова, а сердцебиение учащается.
Мысли Ведьмы где-то не здесь, они где-то очень далеко, она проваливается в подобие дремы, а табак в чаше продолжает тлеть, дом пропитывается горькими запахами жженого дуба и пряных слив.

Она не сразу улавливает настойчивый стук в дверь, и не сразу понимает, что кто-то решительно настроен с ней встретиться. Встрепенувшись, женщина подскакивает и несколько секунд пытается собраться с силами, обеспокоенно глядя на дверь.
Чертыхнувшись, Ведьма лениво встает с кресла и проводит языком по сухим губам, готовая вытрясти всю дурь из того, кто посмел побеспокоить ее вечером.

Резко распахнув входную дверь, Хиссра удивленно моргнула, встречаясь с посетительницей.

- Я-то думаю, чем так отвратно пахнет, - скалится женщина, - а это эльф, - тролль припадает плечом к дверному косяку и сощуривается, изучая посетительницу. Незваная гостья, казалось, была бледнее прочих эльфов, а на щеках проступал зеленовато-голубой оттенок тонких вен.

- Можешь передать Маршалу, чтобы он катился к Рогатому. И ты можешь катиться к нему же, - скривившись в едкой ухмылке, произносит женщина.

Эльфы посещали ее всего дважды. И оба раза оказались неприятными для обеих сторон. Наученная горьким опытом, Ведьма помогала жителям трущоб и тем, кто к ней приходил, избирательно и осторожно.
Жизнь научила ее трем вещам: всегда имей при себе бензин, не смешивай абсент и водку, и никогда не связывайся с эльфами, даже если очень и хочется, потому что эльфы, по сути своей, как биржевые брокеры, навешают тебе лапши на уши, оставят с дырявыми карманами и, вполне вероятно, без головы на плечах.

Выпустив струйку горького дыма в лицо незнакомки, женщина хмыкнула и захлопнула дверь.
Если этой девице действительно нужна ее помощь, она либо постучит еще раз, либо вырвет дверь с петель, чего искренне бы не хотела Хиссра.

Вернувшись в прежнее положение, - сидя и отдыхая, - Ведьма задумалась. С чего вдруг высокородной появляться на пороге ее дома, да еще и предварительно постучав? Манеры у эльфов вещь номинальная и требуется лишь для того, чтобы пускать пыль в глаза, на деле же черствее и гаже вряд ли кого сыщешь во всем Вавилоне.

Ведьма сцепила зубы и откинула голову назад. Почему где-то в животе рождалось ощущение, то самое гадкое предчувствие, когда знаешь, что к тебе на блюдце с голубой каемкой несут его величество геморрой? Но тот факт, что эльфа даже вежливо попросила, заставил Хиссру прыснуть от смеха.
Перспектива распугивания клиентов не особенно ее пугала, напротив, если оставить девицу томиться у двери, то можно хорошенько отдохнуть, разве что будет раздражать настойчивое пыхтение и периодический стук.

Вытряхнув пепел из чаши в пепельницу, женщина заправила халат и с досадой похоронила свой, такой желанный и вместе с тем недосягаемый, спокойный вечер без жалоб от третьих лиц. Несомненно, она бы с удовольствием посмотрела, как незнакомка топчется у ее двери пару ночей подряд, но проступающая на щеках нездоровая бледность не позволила ей этого сделать, в конце концов, она давала клятву вредить лишь во благо.

Открыв дверь, женщина приблизилась к лицу эльфы и расплылась в улыбке:
- Я пущу тебя с условием – когда мы закончим, ты и вправду распугаешь всех моих клиентов, - после этого Ведьма вздернула подбородок и скрылась в теплом доме, жестом зовя эльфу с собой, - дверь захлопни.

Меж тем она прошла на кухню и вытащила с полки две чашки, насыпала в них сбор чая собственного приготовления, - не тот, состав которого включает в себя чуть ли не всю периодическую систему элементов, - а тот, что с мелиссой и бергамотом, и обязательно с ложечкой коричневого сахара, и залила кипятком.

- Не стой столбом, - вздыхает Хиссра и ставит поднос на стол, - хочешь согреться – пей.
Иногда Ведьма вредила своему собственному образу отчаянно скверной и недовольной женщины, живущей на отшибе, когда, к примеру, втихаря угощала мелкую шпану горсткой конфет или, как сейчас, угощала эльфов чаем. На секунду она задумалась, а не плюнуть ли в чашку, но быстро отогнала от себя эти мысли, эльфа ей пока еще ничего плохого не сделала.
Почему пока? Потому что эльфа.

Сложив руки на груди, Хиссра начала внимательнее приглядываться к гостье.
- О-о-о, - протянула Ведьма многозначительно, но все свои догадки и мысли оставила при себе, - итак, с чем ко мне пожаловала такая персона?

Ведьме и правда было интересно, о чем ее попросят, и будет ли она в силах помочь, а еще она подумывала о том, что неплохо будет попросить плату. Какую? Лишь равноценную просьбе.

- Фокусники своих секретов не раскрывают, - ведьма цокает и приваливается плечом к стеллажу, - узнала и узнала, есть ли какая-то разница?
Лучшие беседы и худшие партнерские отношения начинаются с фраз – «это должно остаться между нами» или «сообщаю вам это в надежде, что только стены станут нашими свидетелями». Но и у стен не один десяток ушей, и, полагала Хиссра, гостья об этом знала.
Хиссра не любила говорить с людьми прямо, возможно, эта привычка появилась в ней во времена службы в армии, где лучше лишний раз прикусить язык, и ничего не спрашивать. Не спросит она и сейчас. Раз девица заявилась к ней, значит так и надо, другое дело, что Хиссра не обязана помогать, и может в любой момент отказать.
- У тебя, как вижу, не одно затруднение. Звать тебя как? - женщина хмыкает и берет чашку чай, смотрит в плавающие чаинки, неспокойные, они расплываются, липнут к стенкам чашки и замирают, как замирает и Хиссра, услышав про детей.
Брови напряженно стягиваются к переносице, а губы сжимаются в тонкую линию. «Ты ведьма, ты знаешь», - сколько раз она слышала эту чертову фразу и, как и всегда, она неприятно резала слух. Сколько глупцов, недомерков и жалких никчемышей плевали ей вслед, потому что она слыла ведьмой, и столько же напуганных и обреченных падали к ней в ноги с мольбой на губах. Она хотела бы ответить, - «не ведьма я, и никогда ей не была, я просто врач», - но разве это кого-нибудь убедит?
И даров у нее не имелось, лишь проклятия да сны, которых она в полной мере не могла осознать, - или не должна.
- Говори прямо, что нужно, - голос звучит неприятно низко, - не тебе в этом доме говорить загадками и петлять, как угрю на сковородке.
Заводы, стало быть, не здесь, не в городе и не в промзоне. Значит там, куда даже Хиссра не позволяла себе далеко заходить и где с осторожностью отмеряла каждый свой шаг. 
И что значит, возникают из ниоткуда? Любая магия оставляет след, а значит этот след можно, да и нужно сложить в путь, по которому прошли те «дети», если они, конечно, существовали. Слова гостьи рождали слишком много вопросов, на которые ведьма найти ответа не могла, по крайней мере – не сейчас.

- Гюрза? Ха! – Ведьма низко посмеивается, - звучит как бурдюк, набитый перемолотыми внутренностями, - Хиссра подходит к эльфе вплотную, - а ты уверена, что это имя, смердящее смертью, тебе подходит?
Недолгая пауза, женщина сверлит взглядом «Гюрзу», будто испытывает ее. Пытка продолжается недолго. Удовлетворенная реакцией, Ведьма отходит на пару шагов назад. Теперь она была готова была воспринимать эльфу как равную.
- Но да будет. Я помогу тебе, - говорит она, - со всеми твоими «затруднениями».
Как не печально, но и от Хиссры этот лес был скрыт, а если и раскрывался, то под «завесой» она не видела ничего, кроме тьмы и огней, которых не могла объяснить.
- Тебе правда важен мой диплом или ты просто не знаешь, о чем меня спросить? – Хиссра убирает белую прядку волос за ухо и вздыхает, - я скажу прямо, ответов у меня сейчас нет, но, чтобы они появились, - пусть и намеки, - нам нужно отправиться туда. В этот чертов лес.
Сказать по правде, несмотря на то, что Хиссра частенько околачивалась в этом лесу, вглубь она не заходила, каждый раз останавливалась, - или даже правильнее будет сказать, ее что-то останавливало, словно шептало «нечего тебе там делать».
Ведьма ценила свою жизнь и свою голову на плечах, а потому предпочитала не рисковать, и лишний раз не лезть туда, куда не просят. Но сейчас ее просили, и так уж случилось, что просьба совпадала с интересом самой Ведьмы, а значит нет ничего грешного в том, чтобы отправиться на поиски приключений в компании эльфы, которой кошка язык прикусывает каждый раз, когда та хочет что-то сказать. Что-то очень важное.
Хиссра не инквизитор и пытать не собиралась.
- Я училась в военной академии, - Хиссра отстраненно хмыкает и опускается в кресло, закидывает ногу на ногу и нервно жует губу, мысли ее сейчас были далеко, - но это было давно и неправда.
Дело было вот в чем: подсказать, куда двигаться в этой непростой ситуации, могло всего несколько сущностей. Но взывать к ним Хиссра не рискнула бы. И потому для себя она приняла решение действовать по факту и на месте в надежде, что пресловутые колокольчики, - или как называла это для себя Ведьма – «материнский белый шум», - сработают.
- И прежде, чем мы отправимся в это место, куда и Рогатый срать бы не пошел, нам кое-что понадобится. В первую очередь – пакт, который мы с тобой сейчас заключим, а во вторую – сумка. Большая сумка.

Отредактировано Хиссра (2019-12-09 01:55:17)

Настороженность и скептицизм, - насколько это было возможно в этом мире, - Хиссра считала чуть ли не лучшими своими качествами, которые не раз спасали ее из передряг. И потому на полную веру слова Гюрзы она предпочла не воспринимать, намереваясь увидеть все своими или, на крайний случай, чужими глазами. Но хотя бы сама.
- Ты задаешь неправильные вопросы, женщина, - Ведьма хмурится. Неожиданное признание, - вполне ожидаемое, ведь тролль видела, что во чреве эльфы зародилась жизнь, - заставляет ее вынырнуть из собственных мыслей, - «кому нужно, чтобы так вышло» - так будет правильнее. Кому важны эти… дети? – сейчас, по законам жанра, глаза ее должны были закатиться назад, полностью скрывая зрачки и радужку за веками, тело должно было начать содрогаться в конвульсиях, а голос измениться и приобрести эхо чего-то неизведанного и могучего, но этого и не произошло. Да и не было никогда такого, не с чего было случаться подобному. В конце концов, они обе сейчас сидели на отшибе трущоб в покосившейся халупе, именуемой домом Ведьмы, а не были героинями типичного ужастика, которые так любили крутить по ящику, который Хиссра предпочитала не смотреть, заменяя его радио.
Тем временем тролль сосредотачивает свой взгляд на животе Гюрзы, - ну и премерзкое же имечко, - и взгляд ее отчего-то темнеет. Не проронив и слова, едва дыша, она медленно встает со своего кресла, чтобы вновь оказаться рядом с эльфой и осторожно, даже нежно, но несколько настороженно, прикоснуться к животу через плотный свитер.
Кончики привычно покалывало, но в этот раз прикосновение действительно вызывает странное чувство в груди, которое льдиной прокатывается вниз.
Она чувствовала холод.
Неприятный, пронизывающий до костей, холод. Ей бы одернуть руку и выгнать гостью из дома, но вместо этого лишь плотнее прижимает ладонь к животу.
- Нечего тебе бояться. Сильные, - говорит Хиссра, и это констатация факта, неоспоримый факт, слетевший с губ Ведьмы, словно она уже все знала наперед, - что, собственно, не так, но шестьдесят процентов волшебства заключаются в том, чтобы быть хорошей актрисой, остальные сорок – вероятно, не блеф, а правда, - и мать сильная. Так что, ты пойдешь туда со мной. Им не повредит. И тебе тоже.
Хиссра убирает руку и несколько раз сжимает ладонь, чтобы вернуть заледеневшей коже и нервным окончаниям чувствительности, а себе – ощущение реальности.
- Как мать, ты впитала в себя то, что есть в лесу, и это не смыть, и губкой не стереть. Они тоже впитали это в себя.
Про себя троллиха думает, что не прочь бы посмотреть на отца, но что-то ей подсказывало, что роль он здесь сыграл самую минимальную, так, носитель семени и, если судить по эльфе, смазливой мордашки.
- Ты была честна со мной. Насколько это возможно. Спасибо, - губы кривятся в подобии улыбки, - если тебе действительно нужна моя помощь, то вот мои условия.
Под такую сделку неплохо бы и выпить, решает Ведьма, а потом вытаскивает из закутка за креслом бутылку виски. Эльфе предусмотрительно не предлагает, выливает свой чай в пышную строманту и наливает вместо него виски. Делает один большой глоток и морщится, потому что горло жжет.
- Первое мое условие – ты идешь туда со мной. Как я сказала, бояться тебе нечего. У тебя больше шансов утонуть или убиться об ветку, чем умереть от того, что живет в лесу. Второе условие – ты рассказываешь мне все. В особенности, про этих детей, а также про то, что было до и что было после. Третье условие – пока наши партнерские отношения в силе, во всем, что касается дела – мы предельно честны. И если мне будет, что тебе поведать, я расскажу. Но жду от тебя того же.
Хиссра осушает чашку, наливает новую порцию, и та моментально отправляется в рот.
- Еще кое-что. Когда придет время рожать, роды принимать буду я. И рожать ты будешь здесь, Гюрза. Если согласна, то пожмем руки, подпишем договор или заключим ритуальное соглашение, как там у вас это в Дорате делается, а? – Хиссра уверена, эльфа будет колебаться и спорить, но все же примет ее условия. В конце концов, к ней не приходят, когда есть выбор.
- И последнее, но не по важности. Все, что мы там увидим и узнаем, ни одна живая душа знать не должна, а все, что найдем живое или делающее вид, что оно живо – убьем. Сожжем. Уничтожим. Ибо погань это все.

Отредактировано Хиссра (2019-12-15 10:11:01)

Хиссра могла бы и оскорбиться от таких выпадов и заявлений, если была бы какой-нибудь ранимой третьеклассницей из рода тегов. Однако Богиня миловала, и она толстокожий тролль, которому, собственно, плевать с высокой колокольни, что ей говорит какая-то девица с пузом наперевес.
Сглотнув желание огрызнуться и сказать пару ласковых, Ведьма натягивает самую доброжелательную, и, вместе с тем, смотрящуюся на ее лице чужеродным элементом с налетом угрозы, улыбку и вперивается темным взглядом в эльфу.
Тактика – пугай и угрожай, - с эльфами не работала никогда. В них талант к угрозам и запугивания взращивался с самого детства, они впитывали его еще в материнской утробе.
- Попади ты ко мне в ином состоянии, исключительно ради тебя я бы использовала мочу шишиги, а потом обмазала бы тебя грязью и закатала в травяное одеяло, - хохочет женщина, - я Ведьма по названию, Гюрза, - говорит Хиссра спокойно, - но врач – по призванию, и такой ерундой не занимаюсь. Это, знаешь ли, даже обидно.
- Я тебе сейчас историю расскажу, - грустным взглядом Ведьма глядит на незабитую табаком трубку, в ней уже – пепел, все истлело, пока она трепалась языком с этой наглой бабой, у которой гормоны забили все извилины, - историю о том, почему меня Ведьмой называть стали. Я когда здесь жить стала, решила выращивать травки, видела, может, когда шла. И здешние тупицы не признали ни мелиссу, ни чабрец, а решили, что эти травы для древних колдунств, а потом я пару раз помогла, и все. Стала Ведьмой из-за любви к вкусному чаю и медицинскому образованию. Да я и не против, - пожимает плечами Хиссра, - что меня Ведьмой считают. Ведь многие попросту боятся разгневать Ведьму, вдруг, я на них порчу нашлю, и они срать будут ртом или, того хуже, заберу их коробочных малюток и принесу в жертву.
Женщина делает паузу и переводит взгляд на окно.
- В мире, где все связано с магией и религией, слишком много глупых суеверий и предрассудков. И окажись я на твоем месте, - слава Матери, что я не на твоем месте, - я бы не стала так беспечно относиться к тому, что творится в том лесу и к тем пидорам, которые основали там детский сад.
В Хиссре взыграло упрямство. И отступаться от ранее сказанных слов и озвученных условий она не намеревалась. У нее были свои причины желать того, чтобы Гюрза рожала в этом доме, под ее присмотром. И было ли то веление Матери, или ее собственное желание, - не узнать, пока она сама не захочет быть откровенной. Но быть откровенной с Гюрзой означало сдать бастилию и играть по эльфским правилам, чего тролль себе позвонить не могла из принципа.
Причуды рас она терпеть не могла, а от врожденного высокомерия эльфов и тегов у нее крутило живот и начинало подташнивать, а потому с ними разговор всегда был коротким.
Гюрза, что удивительно, стала поразительным и неприятным исключением. Разговор с ней затянулся, хоть и подходил к логическому завершению.
Никто из них не уступит.
— Это ты ко мне пришла, - она вновь смотрит на эльфу, но в этот раз – с вызовом и раздражением, — это тебе нужна помощь, не мне. В лес я и сама сходить смогу. А ты – нет. И там я узнаю куда больше, чем ты. И поэтому, Гюрза, - плюет Ведьма в лицо гостье, - либо мы работаем на моих условиях, либо катись к Рогатому, как я и предлагала тебе сделать в самом начале.
Она недолго молчит, а затем многозначительно добавляет.
- Ты потом поймешь.

Отредактировано Хиссра (2019-12-17 11:05:44)

Хиссра с трудом сдерживает смех, выслушивая гостью. Не то, чтобы эльфа была хорошей шутницей, но определенный талант к глупостям у нее был, этого, так сказать, у нее не отнять.
- Ох, срываешь покровы, да? – она качает головой, изображая на своем лице понимание и сочувствие, которых там отродясь не было, - вот только нет в моих словах противоречия, все говорю, как оно есть на самом деле.
Она выходит из комнаты и возвращается спустя пару минут с небольшим бархатным мешочком, туго набитым чем-то и стопкой с прозрачной жидкостью. Ведьма вкладывает в руки эльфы мешочек, а стопку ставит на стол.
- Я и врач, и ведьма, - она улыбается, - я и женщина, и дочь, а могла бы быть и сестрой, и женой, и любовью. Разве видишь ты в этом противоречие, Шилат Амарго из «Дораты» по прозвищу Гюрза, м? Это чай, - она кивает на мешочек, - он поможет снять тошноту. А в стопке то, что облегчит твой токсикоз сейчас. Тошнота уйдет. Нужно только обязательно что-нибудь съесть потом. Что-нибудь кислое.
Хиссра возвращается на стул напротив эльфы.
Противостояние окончено, цены были объявлены, но покупателей пока не нашлось из-за их упрямства и желания сэкономить и время, и силы.
- И знаешь, что? Я не мать. Но при этом… при этом Мать, - последнее было сказано с нажимом, ей будто самой было невероятно трудно произнести эти слова, звук пробивался сквозь сцепленные накрепко зубы, и удовольствия от этого она не испытывала.
- Я уверена, Шилат Амарго, что ты и хер в руках держала, но разве же делает это тебя особенной, отличной от всех тех тварей, что заполонили собой Вавилон и ведут его прямиком в бездну, - она медленно выдыхает, - в бездну, разверзнутую их жадностью, агрессией, желанием убивать, мучить, заставлять страдать, из-за ненависти, отчаяния и страха. Нет. Не делает. Тебя от них отличает лишь проблеск, полученный тобой в том лесу. И тебе решать, как ты распорядишься им.
Она делает небольшую паузу, тщательно обдумывая следующие слова. Нужно отдать должное Шилат Амарго, она в каком-то порыве, в желании защитить и защититься, оказалась одновременно уязвимой и непробиваемой, когда сказала свое имя.
Управленцами «Дораты» Ведьма не интересовалась, но что такое «Дората» и на чем чертят их эмблемы, знаки и имя – знала, даже жалела, что знала об этом.
«Не смерть ты держала в руках с малых лет, Гюрза, не смерть», - думает Ведьма.
- Ты спрашиваешь, почему я увижу больше? Потому что мой взор уже очень давно ясный и четкий, а твой – замылен, ты не отличишь во тьме и ветки, и я говорю не про твое «зрение», а про то, что глубже. Ты говоришь, что хочешь позаботиться, - действительно ли это так или за этой заботой скрывается эгоистичное желание прикрыть свою задницу?
Хиссра встает и выпрямляется, губы ее поджаты, в движениях присутствует излишняя резкость, когда она подходит к вешалке и снимает куртку гостьи.
- Возьми чай, опрокинь в себя лекарство, да не волнуйся ты так, по глазам вижу, что ты пересрала, оно поможет, это не яд и нет у меня никакого желания тебя убивать или вредить невинным детям, - протянув куртку Шилат, Ведьма продолжает, - уходи. Нам не о чем больше разговаривать. Наши пути расходятся здесь и сейчас. Если передумаешь, ты знаешь, где меня искать, - а затем, немного подумав, добавляет, - чай настаивай пару часов, пей разбавленным два раза в день, забудешь про токсикоз.

Отредактировано Хиссра (2019-12-18 01:05:04)