Лето выдалось дрянное.
Причин этому было невероятное множество – проще было перечислить те факторы, которые этому не послужили. Удушливость последних недель, никак не спешащая смениться на прохладную свежесть хотя бы на сутки, только усиливала ощущение того, что этим летом никогда ничего не пойдет так, как надо.
И оно не шло.
Отличным завершающим штрихом, подчеркивающим абсурдность любых надежд на спокойную жизнь, послужило недавнее происшествие, объяснения которому не находилось при всем желании. Происшествие пока что – до прояснения деталей – было объявлено сугубо секретным настолько, что всем, кто волей-неволей оказался в курсе, запретили об этом лишний раз даже думать. Те, кто мог чем-то помочь, ничуть не помогал - у штабных ведьм который день болела голова и их отчёты были полны мутной, нетрактуемой ерунды, а спешно выдернутый из собственной постели пророк-внештатник только зря перевел десяток птиц, пытаясь выяснить, что произошло, при этом замарал половину штаба куриной кровью и вырубился прямо посреди ритуала, и теперь над ним хлопотали медики.
Приходилось всё решать по старинке, то есть лично, не доверяя важную информацию даже радиопереговорам, которые с вероятностью, превышающей сто процентов, слушали совсем не те уши, которым стоило бы. Ещё несколько часов – максимум сутки – и все и так узнают, но до этого момента нужно было узнать как можно больше информации.
Всё, что удалось выяснить – так это то, что траектория драконьего полёта была направлена на северо-запад. Это могло ровным счётом ничего не значить – драконы были очень маневренным транспортом и могли разворачиваться в мгновение ока, но на северо-западе располагался Вавилон, а ещё дальше – Авалон со всеми его драконо- и судостроительными заводами, так что это направление было выбрано приоритетным. В этот самый момент на посадку на другие базы заходил ещё десяток драконов, и в каждом располагался доверенный генерал-майору пилот - умеющий держать язык за зубами и способный выносить ногой двери намного более старшего по званию полукровки, быстро и внятно донося важность принесенной информации, но интуиция подсказывала Грису, что все принятые им меры окажутся недостаточными.
В этом было что-то ещё. Что-то, чего он пока не понимал. И, в любом случае, это не могло быть обычным дезертирством.
Дрянное лето, подумал он, положив своего дракона на крыло. Снизу медленно приближалась взлетно-посадочная полоса – утренний, всегда в этих местах по-осеннему густой туман затягивал её плотной кисеёй, выползая откуда-то из желтеющих за забором оврагов; протянувшаяся по правому борту полоса леса тускло рыжела в лучах рассветного солнца, окрасивших его в пепельно-ржавый цвет.
Небо над лесом затягивала выглядевшая грозовой зеленовато-стальная туча - сколько Грис помнил, она никогда не двигалась, многие года пульсируя в драконьих визорах ядовито-салатовым, но так ни разу и не проронив дождя.
Дрянное, повторил он мысленно.

- …никак нет!
Генерал-майор бросил мрачный взгляд на полковника Карраско – тот, в общем-то, был неплохим парнем, но слишком уж замороченным на формализме: мужественно выпятив нижнюю челюсть, полковник стоял по стойке «смирно», хотя помятый гражданский вид генерал-майора ничуть к этому не располагал.
- Он должен был пролетать над вами. Возможно, где-то сделал посадку и полетит следующей ночью, так что смотрите в оба. Помните – никому ни слова, для рядовых пилотов это пока что должно остаться боевыми учениями. Все радары перевести в состояние повышенной чувствительности, выгоните ведьм на плац, пусть усилят контуры. Проследите за всем лично. В случае любых происшествий докладывать лично мне по зашифрованному каналу, код «Альба».
- Есть.
- Вопросы?
Грис окинул цепким взглядом кабинет. Кроме них двоих в нём находился и помощник Карраско - майор Крус, и его заминку перед снова грянувшим «никак нет» заметить было очень несложно.
- Вы хотите что-то дополнить? – Грис задрал бровь, и, выдержав подобающую паузу, вкрадчиво добавил, - запомните, джентльмены, любая утайка в этом деле означает трибунал. Дело очень серьезное.
Уловка, как обычно, сработала – Крус мгновенно избавился от моральных терзаний и торопливо выложил:
- Вчера один из бортов доложил о человеке в лесу. Но мы посчитали, что это невозможно, ведь кордон строго охраняется, и…
- Короче!
- Человеке в пилотской форме, сэр. Но все пилоты на месте, и мы решили, что…
Грис встрепенулся, как мокрая ищейка, и резко ответил:
- Оправдываться будете потом, майор – сейчас каждая минута на счету. Мигом его ко мне.

Генерал-майор с полминуты вглядывался в неестественно бледное и настолько же неестественно лучащееся энтузиазмом лицо капитана-командора Армеро, не спеша ни представляться, ни объяснять причины своего присутствия. Чуткий нос улавливал следы алкогольного распада в воздухе – как бы это всё не оказалось белой горячкой, а? Хотя нет, полковник Карраско не настолько туп, чтоб позволить подобное в военное время. К тому же, пока майор разыскивал свидетеля, Грис получил краткую характеристику на капитана-командра, и тогда наконец вспомнил, где слышал эту фамилию.
Не то чтоб она фигурировала в каких-то серьезных делах - просто брала количеством.И алкоголь в этих отчетах присутствовал в достаточно умеренных количествах – примерно так же, как и у всех. То бишь, шансы есть.
- Майор Крус, - не отводя взгляда, Грисео начал шарить по карманам, - принесите нам самую подробную тактическую карту, которая есть.
На лице Карраско заиграли желваки – несмотря на высокое звание гостя, он был весьма недоволен тем фактом, здесь нарушают правила, но Грису сейчас было совершеннейше плевать - он прикурил в ладонь, умащиваясь на подоконнике поудобнее, и качнул рукой в сторону стула для посетителей.
Стул, казалось, слегка съежился.
- Вольно, капитан-командор. Садитесь. И докладывайте обо всем, что видели вчера – что касается человека в лесу. Как низко вы шли? Что рассмотрели? Узнали ли вы его? Есть ли идеи, кто это мог быть? Не был ли это какой-нибудь из ваших… допустим, пьяных товарищей, чью отлучку в лес кто-нибудь решил скрыть? Хочу предупредить, что правда в этом конкретном случае намного приоритетнее попытки обмана, потому что гауптвахта – мелочи по сравнению с трибуналом. Надеюсь, я ясно выразился.
- Мы не думаем, что это был кто-то из наших людей, - ввернул майор. Он разложил едва поместившуюся на столе карту и вернулся к дверям, замерев рядом с ними по стойке «смирно». Кабинет полковника выходил на восточную сторону, и солнечные лучи били аккурат тому в глаза – про жалюзи все в суматохе позабыли, и теперь они дребезжали где-то у потолка, на самом верху четырехярдовых окон. Удобно было только самому Грису, да полковнику, замершему в собственном кресле.
- Капитан-командор, покажите, пожалуйста, где вы видели человека. Желательно с точностью до квадратной мили, - очередную оправдательную реплику генерал-майор попросту проигнорировал.
- Вылазки в лес сейчас затруднены, сэр, - снова доложил Крус.
- Крус, - ласково ответил Грисео, - если вы ещё хоть раз откроете рот без приказа, я вас высеку на плацу. Армеро, говорите. Рассказывайте вообще всё, важны любые мелочи. Форма какого образца на нём была, разглядели ли вы нашивки, были ли опознавательные знаки или особые приметы, куда он направлялся, с какой скоростью шёл. И не видели ли вы рядом что-нибудь… что-нибудь ещё. Например, дракона.
И, затянувшись, Грис задал последний вопрос, хотя предыдущего для достижения эффекта разорвавшегося снаряда и так было достаточно:
- Как у вас с выживанием в лесу, капитан-командор? Показать место сможете?

- Очень похвально, - Грис скептически изогнул бровь, разглядывая капитана, - рад слышать, что страх перед Чернолесьем удерживает в рамках устава даже хронических нарушителей.
Он несколько секунд помолчал, сминая недожженную сигарету в ладони, потом рывком поднялся с подоконника и выпрямился во весь свой рост.
- Разумеется. Вы свободны, капитан Армеро. Можете идти после того, как подпишете неразглашение. Полковник, прошу вас принять все те меры, о которых мы с вами говорили. Майор…
Карраско вполоборота кивнул и тут же взялся за телефон, начав отдавать распоряжения – им тут всем было ясно, что призрачная зацепка могла оказаться всего лишь очередной уловкой со стороны Леса, миражом, или чем-то похуже, и уж точно не являлась гарантией того, что на поляне был именно тот самый пропавший пилот.
Генерал-майор вовсе не был бесстрашным. И не то чтоб не верил в то, что туда, за забор, действительно никто не ходит. Он и без пристального изучения архивов конкретно этой базы прекрасно знал, что такое Чернолесье – то, что слова «тридцать футов от ограды» совершенно не обеспечивают прогулке безопасность, то, чем могут прикидываться лесные твари, и то, что способен лесной морок сотворить со зрением, даже драконьим. Но бывают в жизни такие моменты, когда изощренное самоубийство представляется наиболее гуманным вариантом – Грисео, прикрыв глаза, на мгновение представил, как возвращается к командованию с докладом о том, что упустил дезертира (диверсанта?) только потому, что здесь не принято ходить в лес.
Да, шансы выжить в Чернолесье точно будут повыше.
- Майор, - хмуро повторил Грис, - у вас на складе найдутся инфракрасные визоры? Мой на прошлой неделе прострелили, а отдел снабжения, как обычно, тормозит. И… да, ещё нужны промежуточные малоимпульсные патроны, в том числе с посеребрением, бензин и прочие мелочи. Получасовая готовность. Я пока что свяжусь со штабом и доложу обстановку.
Генерал-майор ожидал достаточно драматических – учитывая то, каким тревожным, практически осязаемым предупреждением повисли в воздухе последние слова капитана Армеро – возражений, и был готов контраргументировать, размахивать чем попало, и доказывать, что действительно самый страшный.
Насчет великого ума у него и самого временами возникали сомнения.
Возражения, к чести присутствующих, были очень сдержанными:
- Вы пойдете туда? В одиночку? – словно бы не веря, уточнил Карраско, отрываясь от телефонной трубки.
Грис кивнул, в последний раз пристально осматривая карту.
- Единственная возможность раздобыть доказательства того, что и дракон, и дезертир здесь. Пока я не уверен в этом, то не могу запрашивать подкрепление, люди в любой момент могут понадобиться в другом месте. Рассчитывал найти добровольцев, но вижу, что у всех кишка тонка. Но, в конце концов, там всего тридцать футов от ограды. Так что да поможет мне Рогатый. Майор, у вас двадцать девять минут.

Грис остановился. Не без любопытства скосил глаза на собеседника – прожигающие спину взгляды, осторожные и напряженные одновременно, лишь немногим отличались от взглядов тех, кто присутствует на торжественных офицерских похоронах, и это обстоятельство заставляло генерал-майора, при всей своей потере моральных ориентиров, напрячься. Он уже довольно давно не совершал вылазок в Лес, и потому искренне не понимал причин, по которым местные военные опасались его настолько, чтоб не просто безмолвно проглотить обвинение в трусости, но ещё и решить, что он страшнее, чем угнанный дракон.
Дракон!
В его времена такого не было.
И при этом они совершенно не спешили объясниться – все они, кроме одного. И ни о чем подобном перед вылетом его не предупреждали. Всё вместе заставляет сильно задуматься.
Грис негромко ответил:
- Нет, я не в курсе существования директивы три-одиннадцать.
Генерал-майор медлил. Долг обязывал его действовать как можно быстрее, но интуиция подсказывала, что всё не может быть так просто, как кажется на первый взгляд. Чтоб целая часть молодых петушков робела перед горсткой обычных мутантов, которых во времена его молодости просто жгли огнеметом пачками?! Нет, в это слишком сложно поверить.
Наглость предложения капитана зашкаливала ровно настолько, чтоб сразу и безоговорочно поверить в серьезность оснований, к ней подтолкнувших. И потому оно звучало куда как лучше осторожных предупреждений командования базы, основывающихся на смутных оговорках и всех этих завитушках, заставляющих подозревать личную выгоду и попытки сохранить собственные задницы в тепле. Не то чтоб это было что-то, за что следовало осуждать – в конце концов, все они в этом мире слишком смертны - просто порой оставляло неприятное послевкусие. Сегодня это было послевкусие собственной поджаренной шкуры.
И поэтому он поверил. Созвучность собственных мыслей и чужих слов подталкивает к поискам истины.
- Это «мы» звучит настолько многообещающе, что уже сейчас хочется послать. Сейчас я сделаю вид, что из штаба мне поступил приказ отменить вылазку и выжидать. Развернусь, сложу снаряжение в драконе и отправлюсь куда-то, где вы все тут пьете. И буду ждать от вас объяснений.
Он по привычке закончил фразу тем самым будничным тоном, которым разговаривают эльфийские фаты, когда им что-то не нравится, потом прижал ладонь к уху, имитируя разговор по гарнитуре, развернулся на пятках, вполне искренне выругался и шагнул назад.
- Через час дадите о себе знать, - негромко заключил он.

Грис слушал молча до самого конца, не перебивая и не задавая никаких вопросов, просто время от времени прихлебывая ту мутную чернильную бурду, которую местные тут выдавали за кофе, и в которой было раза в три больше кофеина, чем стоило бы.
Это немного примиряло с обстоятельствами.
Мысли, вертевшиеся в голове, были настолько же цензурными, насколько структурированными - то есть не очень; вопросы мелькали один за другим, и лишь их малое количество оказалось потушено ответами - которые Грису всё равно не нравилось. Но – это ведь армия. Приказы. Секретность. Кто, как не ты сам, обязан понимать.
- Любопытно, - признал генерал-майор, - звучит, как блядское шапито, но любопытно.
И снова погрузился в раздумья.
В это время в пабе было практически безлюдно – и проявлять любопытство к интересной беседе было некому. Нет сомнений в том, что о встрече всё равно узнает тот, кто интересуется передвижениями гостя по территории, но пока что, без весомых доказательств возможного предательства, они могли спокойно наслаждаться обществом пляшущих в узком луче света пылинок и возящей по полу грязной тряпкой иеле, бросавшей испепеляющие взгляды мужским ботинкам - и без спешки обдумывать происходящее.
Обдумывать было много что.
- Если отбросить подробности, я вижу два важных факта. Во-первых, наш пилот с равной вероятностью может быть и искомым дезертиром, и лесной тварью, которая приняла облик любого из тех, кто ушел в лес и не вернулся ещё до принятия директивы три-одиннадцать. Вероятность примерно одинакова. Во-вторых, раз оттуда до сих пор что-то прёт, то из Леса – и, соответственно, в Лес – есть лазейка и мы можем ей воспользоваться. И проверить.
Был ещё третий важный факт – то, по какой причине командование ему не рассказало про эту самую директиву. Были, конечно, иллюзорные шансы того, что не посчитали нужным, сочтя, что в Лес соваться ему будет незачем, но…
Но.
Сейчас лучше сосредоточиться на деле.
- Я гляжу, что весь мой опыт вылазок в эту дрянь заметно устарел, так что вся надежда теперь на вас, Армеро. Дайте оценку, каковы шансы вернуться оттуда живыми, не сбрендив от неведомой херни? Судя по тому, что вы согласились на это предприятие – они есть, но явно нужно подготовиться.
Генерал-майор отхлебнул, поморщился и выплеснул остатки на пол - не потому, что гадко, а потому, что благословение Богини не помешает. Протянул руку:
- Эш Грисео. Можно просто Грис. Какой у нас план?

По мере выслушивания генерал-майор всё больше светлел ликом.
- Вот холера, - ответил он, - ну ничего. Хорошо, что мы умеем справляться с подобными заданиями, капитан.

С начмедсанчасти тут дружил не только Армеро – но сообщать о вылазке Грис не стал. Этому было несколько причин, и нецелевая растрата спирта стояла в числе последних, а ещё существовала суеверная привычка не рассказывать никому о своих планах, потому что в этом случае они всегда рушатся. Потом, когда (не если, а когда) они вернутся, можно и получить по шапке.
- Неплохо, - он окинул взглядом чернильный провал вырванных ворот и сизоватый абрис покатой крыши, лишь слегка выделяющийся на фоне темного ночного неба.
Тёмная вода под ряской, кажется, вообще не волновалась, и круги на ней расплывались так лениво, будто это было масло или нефть. Пахло чем-то непривычным, вызывающим не слишком приятные флешбеки из полузабытого прошлого, и стоило только зайти под крышу ангара, как взгляд тут же уловил едва заметное сизое свечение в дальних углах. Исследователи когда-то пытались изучить эту дрянь, которая была то ли сухопутной водорослью, то ли мхом, то ли грибами, но забросили – она мгновенно погибала, очутившись вдали от Леса, но в непосредственной близости размножалась с сумасшедшей скоростью. Ясное дело, что эту часть базы с огнеметами не обрабатывали, да и заглядывать сюда явно не заглядывали так часто, как следовало бы: пока они с Армеро пробирались к месту, то не встретили ни одного патруля.
Лестница на второй ярус прогнила насквозь и сильно скрипела – в какой-то момент при неосторожном движении Грис чуть не полетел вниз хребтом прямо на разобранный транспортер, и удержался, наверное, только чудом и упоминанием Матери. Чем ближе к забору и Лесу, тем было больше мха и сухой мочалки - даже тут, внутри, и к чердачному окну пришлось пробираться уже сквозь рыже-бурые, цепляющиеся за штанины заросли.
К счастью, заколочено оно не было. Видимо, Карраско счел, что четыре ярда это не та высота, на которую могут забраться лесные обитатели – вопрос о том, как будут забираться обратно они с капитаном, Грис оставил на потом, сочтя, что раз уж плана нет, то его не должно быть по полной программе. Была только примерная схема прогулки – двести ярдов вдоль ограды, потом десять вглубь Леса – до Лишая, если Армеро посчитал всё правильно, потом осмотреться и действовать по ситуации. Генерал-майор сделал первый глоток из фляги и передал её Азриэлю – это была, разумеется, не единственная, захваченная с собой, но следовало вести учет; и глянул вниз.
Было пусто и совершенно тихо.
- Ну, я пошел, - шепотом сказал Грис и прыгнул.
Приземление вышло не слишком мягким, но обошлось. Потирая ссаженный под плотной тканью куртки локоть, он поднялся, осматриваясь по сторонам - шум пока не привлек никого из лесных обитателей, а карманный дозиметр выдавал вполне пристойные цифры.
Дождавшись, пока капитан приземлится рядом, Грис проверил пистолет и перехватил железный гвоздодер, позаимствованный у ремонтников (правда, без их ведома) ещё днем, поудобнее.
- Пока чисто, - заметил он, снова отхлебывая из фляжки. Пока что алкоголь ещё не давал никакого эффекта, но это был вопрос времени, - пошли?

- Мы в своё время бросали перед собой гайки, - заметил Грисео, посматривая по сторонам. Не из любопытства, а так, для порядка. Лес, конечно, каждый раз был немного другой, но со времен его вылазок особо ничего не поменялось. Не сказать, что это было хорошо, просто – знакомо.
- Ну, знаете, девственные. Или из холодного железа. Или и то, и другое одновременно, если удавалось достать. Один хер, показывали восемь раз из десяти, но хоть что-то.

Армеро не обманул – поляна, которую местные звали Лишаем, действительно показалась тогда, когда им ещё не потребовалось выживать. Неизвестно, то ли Мать сегодня благоволила идиотам, то ли спирт, несмотря на летучесть, действительно отпугивал лесных обитателей, то ли Мать благословила не идиотов, но сам спирт; но на Лишае тоже было чертовски тихо. Пожалуй настолько, как обычно не бывает ни в лесу, ни в Лесу.
Дурной признак, но что поделать.
Грис задумался и включил фонарь, зажимая гвоздодер подмышкой. Луч – полукровка прикрыл его собранной в горсть ладонью так, чтоб свет не рассеивался во все стороны – скользнул по масляной пленке прикрытой травой тёмной воды. В ближайшей бочаге плавал мусор, яичная скорлупа и еловые иглы, незаметное течение медленно прибивало к ботинку почти выцветшую упаковку из-под ароматизированной эльфьей жвачки. Вряд ли её обронил какой-нибудь гуляющий здесь молодой эльф, скорее, это снова были шутки этого странного и искаженного места.
Говорить вслух вообще не хотелось.
- А где стоял пилот? – тихо и почему-то хрипло (сам не ожидал, но в Лесу простительно) спросил Грисео. Кашлянув, добавил: - хотя бы приблизительно.
Сделав пару шагов на пробу, генерал-майор окончательно скис. Камни вроде как не спешили тонуть в трясине под его весом, и при желании наверняка можно было бы пробраться на середину Лишая и даже дальше, но уже было совершенно ясно, что пилот очень вряд ли был пилотом. Потому что кому придет в голову прыгать по неизвестной трясине только для того, чтоб глядеть в небо? Торчи себе на краю, гляди куда надо, но носа не высовывай, потому что кто ж знает, какая лесная тварь надумает тебя схарчить на настолько открытом пространстве.
В зарослях за спиной вдруг заунывно завыло, будто там кто-то наживую расчленял живого фейри, такой же звук повторился с противоположной стороны Лишая. Отражаясь от деревьев, это превратило происходящее в настоящую какофонию, и полукровка скорее по зову сердца, чем по необходимости, хлебнул ещё.
Сразу стало лучше.
Он разинул было рот, чтоб признать собственную капитуляцию и констатировать, что затея с посещением Леса в общем и Лишая в частности была так себе, как вдруг вопли повторились, уже намного ближе, будто бы над самим их головами; Грис отпрыгнул куда-то в кусты, нечленораздельно прошипев череду ругательств. Они с капитаном, скорее подчиняясь каким-то неправедным инстинктам, чем действуя по протоколу, только-только успели прижать головы, как тёмное небо над головой накрыло что-то ещё более тёмное.
Их макушки обдало жаром, волной прокатившимся над всей поляной; внутри надвигающейся темноты что-то урчало и клокотало, будто там был запрятан настоящий, просто невидимый вулкан – он пришёл откуда-то оттуда же, откуда и полукровки, и глубокими волнами, как чернильно-непроглядное море, прокатывался над этим берегом Лишая, шумел и рассыпал невидимые искры. Искры падали на траву, и трава шипела и дымилась.
Грис попятился вглубь зарослей спиной вперед, понимая, что понятия не имеет, что там сзади, но то, что было спереди и неотвратимо, но постепенно надвигаясь, явно не собиралось оставить от них хотя бы одно живое место. В зарослях был хоть какой-то шанс.
За лодыжку что-то крепко уцепилось – полукровка отмахнулся гвоздодером не глядя и покрыл сверху священной формулой – той самой, которую нельзя было печатать в книгах из-за цензуры - и там, вне поля зрения, это «что-то» взвизгнуло и разжало когти.
Мир задрожал и попытался расплавиться.
Пилот, если это был вправду он, наверняка до настоящего момента просто не дожил. У него не было ни спирта, ни гвоздодера, ни священных формул; наконец развернувшись, Грис скомандовал:
- Вперед, вперед!
Они продрались сквозь цепляющий за одежду кустарник и тут же свалились в неглубокий овраг, по колено залитый густой, как деревенская козерожья сметана, светящейся зеленовато-золотистым жидкостью. Генерал облегченно вздохнул – это был «осиный пирог» - самая не страшная из всех изученных жидкостей Леса. Всё, на что она попадёт, потом будет зудеть дня два, но хотя бы не отвалится.
Чёрная зараза осталась там, наверху и левее; отсюда было слышно и гул, и потрескивание, и они медленно-медленно уходили куда-то вглубь Лишая. Пожалуй, можно было переждать и потом попытаться вернуться по той же дороге, по которой они сюда и пришли.
Если дорога, конечно, не исчезнет. Вместе с оградой, Лишаем и вообще любыми ориентирами - Лес умел и так.
- Ну мать вашу, - повторно, хоть и мягче, использовал форму Грис, и в этот раз его голос звучал как-то даже расстроенно, - глядите. Точь-в-точь драконьи фары за деревьями.

- Да хер там, это точно дракон, - заупрямился Грис совершенно на ровном месте, видимо, считая, что если он с первой попытки не обнаружил цель своих поисков, то всё пропало и пора заканчивать карьеру. По правде, действительно смахивало на дерьмище – разнообразное такое: одно светит из-за деревьев, другое свисает сверху вместо листьев умершего леса, третье невидимо плюхает где-то слева и за спиной, там, где овраг теряется в вязкой и дурно пахнущей ночной темноте, ещё одно норовит исцарапать руки, обманчиво прикинувшись корнем, а стоит только дотронуться – так с тихим шипением начинает выворачиваться из хватки; а самое большое дерьмище, наконец признал полукровка, так это то, что они действительно сошли с дороги и слегка потерялись.
Ну, и немного – сам их план вылазки.
Как факт.
Следовало выбираться, возвращать себе ориентацию (в пространстве, потому что пидорами им быть, кажется, было суждено по жизни, и это ведь ещё придется объяснять причины самоволки), решать, что делать дальше и, наверное, возвращаться на базу с поражением. Что докладывать командованию, Грис пока не представлял.
Упадническое настроение позволило ему некоторое время следовать за Армеро молча, никак не комментируя ни обстоятельства, ни то, к чему они могут привести, ни то, что будет, если дракон не найдется, а сам Эш каким-то чудом выживет. Темнота в мыслях сгущалась, становясь ещё более плотной тем дальше, чем меньше окружающее дерьмище напоминало пропавшего дракона или, на худой конец, хотя бы пилота, которого можно допросить. Грис ничуть не сомневался в том, что если они оба смогли пройти эти несколько сот ярдов и не убились, то их сбежавший коллега тоже вполне имеет шансы пока ещё не кормить шмелей, и с вероятностью прячется где-то тут, среди грязи и камней, и может, уже целится им в спины.
Или где-то совсем не тут, напомнил себе генерал-майор. Это всё могло быть одной сплошной ошибкой.
Кое-как перепрыгнув с одного искорёженного куска механизма (он даже не простонал от такой нагрузки, то ли был окончательно мёртв уже Мать знает сколько времени, то ли просто, затаившись, молчал, намереваясь выждать момент и показать зубы, потому что на самом деле совсем не механизм), он поравнялся с коллегой по несчастью, в свою очередь тоже прислушиваясь к угрюмому бульканью, исходившему из неразличимой в темноте жижи – луч чудом уцелевшего фонаря скользнул по пузырящейся поверхности, комке грязи на берегу этой лужи, подозрительно похожем то ли на истлевшее тело, то ли на нечто, прикидывающееся мёртвым человеком, остаткам какой-то гигантской шестерни, и, наконец, по самому капитану, бесстрашно шагнувшему навстречу херне.
В чём заключается истинный рецепт бесстрашия, сам Грис понял чуть позже, тоже сделав шаг, потом ещё один, потом ещё – оглянувшись в поисках хоть чего-то, за что можно уцепиться, хотя бы на время замедлив процесс самоутягивания в дерьмину (и вот кто, спрашивается, виноват в изобилии таких однокоренных слов в их жизни этим вечером?) для того, чтоб придумать нечто более эффективное, и, не найдя ничего, сквозь зубы выругался. Попытался зацепиться за обломки машин своим гвоздодером, не преуспел - слишком уж мощной была сила притяжения этой «лужи» - продвинулся ещё немного, понял, что сейчас их засосёт окончательно, и примерно на той секунде, когда ботинок коллеги уже погрузился в липкую плещущую темноту - вдруг всколыхнувшуюся, поднявшуюся над поверхностью подобно грязевому щупальцу, Грис совершил очередной гениальный поступок: буквально уже зубами выдирая закручивающуюся крышку фляги, полукровка щедро плеснул спирта в бурлящую бадягу.
Внутри озадаченно икнуло, и движение на мгновение приостановилось.
Этого прослабления было достаточно, чтоб высвободиться из невидимой хватки; бросив флягу следом, хер бы с ней, Грис наконец сумел оторвать подошвы от земли, подсек коллегу и вместе с ним кубарем перевалился через очень болезненно угловатый остов грузовика, пересчитал ребра об нечто, похожее на допотопного подземного червя образца позапрошлой войны, нечаянно жахнул Армеро головой об покорёженную лопасть старинной «анки»; вдвоем они вывались в кучу, по запаху напоминающую перегной с явно выраженной основной нотой холодного железа.
Над ухом что-то надрывно засвистело, защёлкало, по сырому затылку скользнуло резким порывом холода – очевидно, их приключения только начинались, и выйти из них живьем становилось всё сложнее.